Джадсон Филипс - Замок Тэсдея (= Дом на горе)

Разумеется, теперь в печи жгли не уголь, а дрова, которые в погожую погоду запасал для Эмили Тэсдей. Они использовали это просторное и гулкое помещение в качестве столовой - просто потому, что так было удобнее. Конечно, за эти годы они внесли в убранство кухни кое-что личное. Противоположную от плиты стену украшала огромная картина Тэсдея - натюрморт из фруктов, овощей и охотничьих трофеев. На дальней стене висел один из многочисленных портретов Эмили, на этот раз с белым пуделем, на шее которого был повязан голубой бант, который уютно устроился на полных коленях хозяйки. Вряд ли повара двадцатых годов нашли бы уместным присутствие здесь этого портрета.

Сейчас в этой громадной кухне Тэсдей и Эмили готовились обслуживать своих непрошеных гостей. На столе стояли витиеватые канделябры с зажженными свечами, которые разгоняли сумрак, наплывающий с горы Барчестер. Жаркий огонь, на котором Эмили жарила бифштексы из оленины и котлеты, обогревал кухню.

Они уселись за длинный стол - Кремер, высокий блондин Бен Мартин, зарезавший своего отца, гигант Джейк Телиски, рыжеволосая Труди и Питер. Очевидно, Дюк Лонг остался снаружи, на сторожевом посту. Джордж Манджер и Линда Грант тоже отсутствовали, хотя о них говорили.

- Джордж хочет, чтобы я отнес обед ему и даме, - сказал Телиски Кремеру.

- Пусть спустится сюда, - заявил Кремер. - Я не хочу, чтобы сегодня вечером мы сидели по разным углам. Один Бог знает, когда сюда заявятся полицейские, так что нам лучше быть вместе.

- Пойду скажу ему, - сказал Телиски и вышел.

Как ни тяжело было на душе Эмили, обед она приготовила необыкновенно вкусный. Превосходно зажаренные бифштексы с золотистой корочкой истекали ароматным соком. Кроме того, были поданы жареный картофель с луком и внушительная миска с зеленым салатом из огурцов, лука и помидоров. Питер почему-то решил, что это любимые блюда Тэсдея, приготовленные специально по его вкусу.

Стол был накрыт таким образом, что Тэсдей с Эмили сидели у дальнего конца, а остальных отделяло от них футов шесть свободного пространства. Видимо, старики хотели уединиться, насколько это было возможно в данных обстоятельствах.

Кремер погрузился в молчание, в то время как Мартин жадно поглощал еду, а Труди Гаррет, игнорируя свою тарелку, все внимание перенесла на Питера.

- Ну и роскошная же у вас машина! - сказала она. - Я никогда не каталась на "ягуаре".

- Она неплохо ходит, - сказал Питер.

Мартин оторвался от сочного бифштекса.

- На ней, наверно, запросто можно обогнать полицейскую машину, точно?

Питер пожал плечами.

- Она без труда делает девяносто миль в час, - сказал он. Единственная проблема в том, что такую скорость можно развить только на специальных автострадах. - Он усмехнулся. - Если вы думаете на ней смыться из Барчестера, думаю, полиция сможет ее догнать.

Мартин задумался, царапая тарелку острым ножом.

- Я бы с удовольствием прокатилась в ней при лунном свете, мечтательно протянула девушка.

При этих словах Кремер словно очнулся.

- Об этом забудь! - резко заявил он. - Достаточно с нас и одной идиотской прогулки при луне! Мы могли бы оставаться здесь сколько угодно, если бы Джорджу не вздумалось совершить свою проклятую вылазку!

- Ты слышал, как он весь день напевал этой куколке? - смеясь, сказала Труди. - Уж мне-то это нисколечки бы не понравилось.

- Не каждую даму возбуждает, когда ее колотят, - сказал Мартин, на минуту оторвавшись от еды.

Кремер лениво усмехнулся.

- Манеры трубадуров ухаживать за своими возлюбленными во все века имели успех, - заметил он и повернул голову к двери.

Там появился Телиски, а за ним - девушка.

Питер почувствовал, как напрягся. Он никогда не видел такой застывшей маски ужаса на лице человека. Линду Грант он запомнил веселой, милой и приветливой девушкой. Лицо, которое сейчас предстало перед ним, было жуткой карикатурой на лицо прежней Линды. Под запавшими, полными ужаса глазами лежали темные круги. И при этом девушка была дико, нелепо раскрашена! На веках - густые синие тени, на ресницах - черная тушь, небрежно намазанные алой помадой губы походили на шрам. Когда Питер видел девушку в магазине, на ней почти не было косметики. Сейчас она стояла перед ними в белой ночной рубашке, едва доходящей до колен, и по всему было видно, что, кроме рубашки, на ней ничего больше не было. Она двигалась словно придавленная стыдом.

Увидев Питера, девушка остановилась и обхватила себя руками, как бы пытаясь спрятаться. Очевидно, ей не было известно о его присутствии. Испачканные кричащей помадой губы приоткрылись, как будто девушка хотела позвать его на помощь, но она не издала ни звука.