Джадсон Филипс - Запятнанный ангел

Она повернулась ко мне, щурясь от сигаретного дыма:

- Я готова поступить так, если вы мне скажете.

- Но вы не хотите этого делать?

- Я хочу узнать правду, - отрезала она. - Может быть, убийца точно знает, что Гарриет ничего не известно. Может быть, он даст им уехать. Но что бы я ни пообещала, здесь у него не будет твердой уверенности. Сдержу ли я свое обещание? Не пожелаю ли я снова вернуться к этому позже? Не лучше ли будет покончить со всеми сомнениями немедленно - насчет меня.

Я пристально посмотрел на нее. Она говорила о том, что не пришло в голову мне. Она была в опасности. Не меньше, чем Гарриет. Возможно, даже больше.

- Здесь происходят странные вещи, мистер Геррик. Вы слышали о Тэде Фэннинге?

- Кто такой Тэд Фэннинг? - спросил я. - И кстати, все в городе называют вас Пенни. Могу ли я тоже вас так называть, а вы звали бы меня Дэйв?

- Я не против, - ответила она. - Со мной происходят дурные вещи, Дэйв. - В ее голосе прозвучала внезапная горечь. - Я вдруг стала нечистой. Как прокаженная! Держитесь подальше от Пенни Уиллард!

- Ко мне это не относится, - сказал я, улыбаясь.

Краска залила ее лицо.

- Я люблю, - сказала она почти вызывающе. - Я люблю, и меня бросили. Мой парень ушел от меня - так запросто. Он стоял точно там, где стоите вы, Дэйв. "Мы никогда больше не увидимся, Пенни, - сказал он, - никогда в жизни". А потом повернулся и побежал так, словно все салемские ведьмы гнались за ним. Он ушел. Исчез. Пропал.

- Это и есть Тэд Фэннинг? - спросил я.

- Да.

- Тогда он идиот, - проговорил я.

Пенни задумчиво уставилась на меня. Она пыталась понять, не хочу ли я завести с ней романчик. Потом решила, что нет. А я не знал, хочу я или не хочу. Но знаю, что мне хотелось ей понравиться.

- Я бы выпила что-нибудь, - бросила она. - А вы как? Бурбон или шотландское виски?

- Бурбон со льдом, если можно.

Она показала на телефон:

- Пока я приготовлю нам выпить, вам стоило бы позвонить в полицию штата и сообщить о том, что случилось с вашей машиной. Посмотрят на нее до того, как ее увезут в гараж. Номер в начале телефонной книги.

Она была не только хорошенькой, но и практичной. Я позвонил в полицию. Мне сказали, что одна из патрульных машин заедет к Пенни примерно минут через десять. Когда я вернулся в комнату, она уже шла ко мне с бокалами, гибкая и грациозная. Я вспомнил, что ее мать была танцовщицей. Она протянула мне бокал и указала жестом на кожаное кресло, а сама снова взобралась на кушетку. С ней было легко. Словно со старым другом.

- Полиция штата и прокуратура утверждают, что не закрывали дело об убийстве отца, - сказала она, - но в действительности они перестали шевелиться через несколько месяцев после его смерти. На фестивале в ту ночь было пять тысяч человек, Дэйв, все в масках и маскарадных костюмах. Никто ничего не видел. Это мог быть кто угодно. У отца не было врагов.

- У него был враг, - возразил я.

Пенни стала рыться в кармане рубашки в поисках сигареты. Я поднес ей зажигалку.

- Вы знаете, что моя мать покончила с собой, когда мне был год? спросила она.

- Я услышал об этом сегодня днем.

- Знаете почему?

- Нет.

- И я не знаю, - сказала Пенни и глубоко затянулась. - Когда она умерла, я осталась сиротой. Отец, хотя и был человеком искусства, умел вести дела. Он принял меры именно на такой случай. Его доверителями были банк в Нью-Йорке и его ближайший друг, художник Роджер Марч. Дядя Роджер первым из художников приехал в Нью-Маверик. Он помогал отцу во всех его начинаниях, был моим крестным и стал моим опекуном по условиям отцовского завещания, когда умерла мать. Я выросла в его семье. Его жена умерла много лет назад, но у него есть дочь Лора. Мы жили все вместе - Лора, ее муж Пол Фэннинг, их сын Тэд, который на два года старше меня, и я. Я росла как дочь Лоры, пока мне не исполнилось пять лет и меня не повели в детский дом. До этого я никогда не слышала о своих настоящих отце и матери. Я думала, что Лора - моя мама. Но дядя Роджер знал, что, как только я пойду в школу, я узнаю правду, поэтому он мне рассказал столько, сколько считал необходимым на случай, если кто-то захочет сделать мне сюрприз. Я была потрясена - и мучилась любопытством. Прошли, наверное, год или два, прежде чем я узнала всю историю. Она казалась мне странной. Я знакомилась со своим отцом через его книги и пластинки. Я даже знала звук его голоса, потому что он когда-то записал несколько народных песен. Много позже я увидела свою мать - в старом фильме, который показывали по телевизору.