Сьюзан Конант - Пес, который говорил правду

— Кевин — кембриджский полицейский. Он здесь вырос. И жил не за каменной стеной. Если всякие странности существуют, то где же, как не здесь? И, я думаю, он это понимает. Но даже по кембриджским меркам ты слишком далеко хватила в своей версии. Скорее всего, он тебе не поверит. Но ты ведь показывала ему эти письма?

— В том-то и дело, что нет. Я не знаю, заглядывал ли он в память компьютера. А может, у нее были копии, и их нашла полиция…

— Так почему же ты не…

— Слишком серьезный мотив. Особенно теперь, если всплывет вся эта история с полом. Я-то знаю, что я права, и думаю, Кевин мне поверит. А если поверит, вряд ли он станет отрабатывать другие версии. Никто даже не будет всерьез рассматривать возможность алиби…

— А ты сама допускаешь, что он…

— Да, — ответила я. — У него были очень серьезные мотивы. Может быть, он сделал это сам. А может быть, кто-то помог ему.

— Кто же?

— Прежде всего кто-то, у кого много синеквана. Кто-то, не знающий, что она не любила домашний сыр. Может, он тоже не знал этого, но синеквана у него не было. И как он мог подложить его в коробочку с сыром? Да, похоже, был кто-то еще, у кого тоже имелась причина ненавидеть Элейн. Рита, эти люди живут очень таинственной и непонятной жизнью. Но знаешь, что самое странное? Они хорошие люди! Рита, ты их знаешь. Они действительно очень милые люди, а если я скажу Кевину, у них просто не будет шанса. И весь Кембридж узнает. Ты когда-нибудь была у них дома?

— Да.

— Ну?

— Если ты и вправду думаешь, что он мог сделать это, ты не имеешь права молчать. Факты и ваши с Кими сумасшедшие предположения — разные вещи. К тому же вы с Кими можете оказаться правы.

— Вот спасибо!

— Я, конечно, не верю в «рассказы» Кими, но кое-что сходится, и если возникает подозрение… Как бы там ни было, здесь две совершенно разные и отдельные проблемы. Убивать людей не есть еще один, альтернативный стиль жизни. Если он это сделал, я бы не хотела, чтобы преступление сошло ему с рук. Ты не знала Донну.

— Но я знала Элейн. И неплохо к ней относилась. Очень неплохо. Может быть, раньше лучше, чем сейчас, но, по крайней мере, она что думала, то и говорила. А насчет ее романа, я не думаю, что Элейн сознательно хотела причинить кому-то боль. Она просто искренне не верила в брак. Я даже не уверена, знала ли о романе… ты знаешь кто.

— Кстати, а об этой самой «ты знаешь кто» в сандалетах ты не думала?

— Пока нет. Хотя, наверно, стоило бы. Она занимается делами мужа, счетами например. Она мне говорила, когда я была у них тогда. Если она рассылает счета его пациентам, значит, она должна была знать, что Донна виделась с ним насчет рецепта, правильно? И адрес Донны у нее должен быть. И, скорее всего, она знала, где живет Элейн. А может, она даже была в курсе того, какие именно лекарства ее муж выписывал Донне.

— Не понимаю, что она могла иметь против Донны.

— Я тоже не знаю. Разве что…

— Кажется, ты говорила, психиатры потому и платят такие огромные штрафы за злоупотребление доверием пациенток, что считается, будто они очень даже способны на такое.

— Холли, это не значит, что все они злоупотребляют доверием пациенток. Вовсе нет. А что касается ее, ну, той, которая занималась счетами… Возможно, тут есть над чем подумать. А насчет реакции Кевина ты, пожалуй, права.

— Надеюсь, что я ошиблась насчет вины Джоэла. Когда я буду твердо уверена, что не ошиблась, я, конечно, скажу Кевину.

— Я тоже надеюсь, что ты ошиблась.

Подошла официантка.

— Кофе? — спросила она.

— Без кофеина, — сказала Рита. — И со сливками, пожалуйста.

— Мне — натуральный, — сказала я.

Рита ностальгически вздохнула:

— Этот бескофеиновый кофе — как безопасный секс.

— Бабник. И пичкает пациентов лекарствами, — сказал Кевин. — Гордится и тем и другим.

Мы обсуждали Бена Мосса, прогуливаясь вокруг пруда. Я бы назвала нашу прогулку пробежкой, но у Кевина даже не изменился ритм дыхания. Рауди, трусивший слева от него, еще мог бы потягаться с ним, но и он высунул свой розовый язык. Мне же то и дело приходилось перекладывать поводок Кими из одной руки в другую, а та то вырывалась вперед, то отставала, то бестолково и радостно скакала вокруг меня.

— Рита говорит, что лекарства — вещь тонкая, — голос у меня прерывался от быстрой ходьбы, — некоторые люди могут жить только на таблетках, и очень важно выбрать подходящие. Это действительно искусство! Но она не считает Мосса хорошим специалистом.