Сьюзан Конант - Пес, который говорил правду

— Можно?

Носить съестное на соревнования по послушанию запрещено, но на соревнованиях по экстерьеру все вожатые используют подачки, чтобы держать собак в тонусе. А вы думали, почему собаки на ринге такие подтянутые? Печенка! Вот в чем дело!

— Конечно! — разрешила я.

(Конечно, я уверена, что ты убил двух женщин. Я не доверяю тебе!)

Но оказывалось, что я доверяю ему! В отношении собак. Он поманил Кими, подержал зажатое в кулаке лакомство около ее носа, потом резко поднял руку с лакомством, выбросив вторую вперед. Кими сделала великолепную стойку, передними лапами опершись на вытянутую руку Джоэла. Мышцы ее напряглись, глаза засверкали. Даже если вы провели всю жизнь среди собак, бывают моменты, когда вы как будто видите собаку впервые. Это было впечатляющее зрелище! Джоэл разжал кулак и дал Кими кусочек печенки.

— Видишь, как здорово на выставке? — сказала я Кими.

Рауди все сидел рядом и, как он был приучен, не прислонялся ко мне, но я на расстоянии чувствовала его дрожь. Струйка слюны патетически стекала у него изо рта.

— Что? Забыли о тебе? — пожалела его я.

— Конечно нет! — воскликнула Келли и вынула из кармана угощение для Рауди. — Какой красавец! Ты хороший мальчик? Конечно, хороший! Умница!

И она опять полезла в карман.

— Наверно, им уже хватит, — сказала я. — Они все еще не ладят между собой, когда дело касается еды. Я кормлю их порознь.

Рауди понял мою интонацию, а может, и мои слова. Он умоляюще посмотрел на меня, в надежде, что я передумаю. Кими тоже надежды не теряла. Она понюхала руки Келли, лизнула их, потом проверила, не выпало ли у Рауди что-нибудь из пасти. Оказалось, нет. Тогда Кими подняла свою красивую головку, и тут… новый запах привлек ее внимание. Ноздри Кими дрогнули, и на ее физиономии появилось то особое выражение, которое всегда напоминает мне картинку из детской книжки, где бык Фердинанд нюхает цветы. Да! «Красный цветок»! Книгу эту меня уговаривала почитать Элейн Уолш. Целая книга о менструации! Даже трудно поверить. Я обещала Элейн, что коль скоро осилила три-четыре тысячи книг о собаках и все, что написано о команде «Селтик», и еще некоторое количество художественной литературы, то попытаюсь справиться и с этой книгой.

Я, очевидно, не очень хорошо усвоила все эти собачьи книги, потому что не успела мобилизоваться. Кими уткнулась носом в мои брюки, в самое интересное место. Элейн, вероятно, выбранила бы меня за мое замешательство и смущение. Но Элейн умерла.

— Фу, — сказала я насколько могла спокойно, дернув поводок.

Келли попыталась прийти ко мне на выручку.

— Кими! — позвала она преувеличенно оживленным голосом.

Кими отреагировала на свою кличку, повернула голову к Келли и… почуяла другой запах.

Нет. Не совсем другой. Она снова повернулась ко мне, потянула носом, потом что-то «пропела» высоким, капризным голосом избалованного ребенка, кинулась к Джоэлу и… проделала с ним то же, что несколькими секундами раньше — со мной.

— У тебя — тоже! — как бы провозгласила она.

Я так сильно дернула за поводок, что Американский клуб собаководства гневно осудил бы меня, если бы был в курсе.

— Ну, поздравляем Так с победой! — с фальшивой бодростью сказала я. — Мы, пожалуй, пойдем. Было приятно повидать вас.

А что я еще могла сказать? То, о чем сразу же подумала? Если бы Кими умела разговаривать по-английски, она бы заявила, что у Джоэла… месячные! Вы мне не верите? У человека около пяти миллионов «нюхательных» клеток. У собаки — двести миллионов, и их рецепторы намного чувствительней наших. Более того, мозг собаки лучше перерабатывает информацию о запахах, потому что соответствующая часть его развита лучше, чем у людей. И потом, я всегда верю своим собакам, что бы там ни говорила Рита. А вы все еще сомневаетесь? Ну и ладно. В конце концов, это не имеет значения. После того как Кими разъяснила мне кое-что о Джоэле, все остальное встало на свои места. Его миловидность. Его телосложение. Его одежда: строгие костюмы, галстуки, пальто, ботинки, — ничего, чем могла бы владеть и женщина, что допускало бы хоть малейший намек на женственность. Он вынужден был одеваться подчеркнуто по-мужски именно потому, что не был мужчиной!

Как мне потом говорила Рита, это открытие вызвало у меня состояние краткой, но очень ярко выраженной рассеянности и заторможенности.

«Итак, у него месячные, — помню, подумала я. — И у меня тоже».

Дальше я помню, как остановилась у следующего киоска и купила там специальный зажим, чтобы соединять ошейники собак на время прогулки и вести их на одном поводке, а в дальнейшем выставлять их вместе на соревнованиях по послушанию. Эта покупка, хоть и была несколько преждевременной, все же имела какой-то смысл. Зато потом я купила бутылку шампуня для собак с шерстью бронзового цвета, порошок для кошачьей уборной, книгу о собачьих проделках, которая у меня уже была, и футболку с надписью: «Любовь — это большой дог». У меня никогда не было дога! В следующем киоске я купила смесь изюма с дроблеными орехами — еду, которую я терпеть не могу. И наконец, приобрела огромную тарелку с ручной росписью: ретривер с мертвой птичкой в зубах. Может, я покупала все эти вещи для кого-то другого? Не спрашивайте меня!