Дик Фрэнсис - Смертельная скачка

- Простите, - сказала она, опершись на локоть в постели и потягивая золотистые пузырьки из стакана, который я принес из ванной.

- Ничего страшного.

- Вы считаете, что я дура.

- Нет.

- Это потому, что они не хотят его искать.., где он исчез. Они только говорят, мол, не могут найти... Но они даже и не искали.

- Они искали, - начал я, но она не готова была слушать, пока не выговорится.

- Потом Гуннар Холт сказал, что Норвежский жокейский клуб направил своего сотрудника для раследования.., и я так надеялась, целые дни надеялась, что наконец кто-то найдет его.., и теперь.., вы...

- Я не то лицо, какое вы ожидали встретить, - заметил я.

- Я не думала, что вы такой молодой.

- Что вы предпочитаете, - спросил я, - доброго папашу или человека, который найдет Боба?

Но прошло слишком мало времени, и она еще не успела понять, что эти два качества необязательно совмещаются в одном лице. Она хотела найти Боба, но сама нуждалась в покое и поддержке.

- Он не крал этих денег, - твердо заявила она.

- Откуда вы знаете?

- Он не мог украсть. - Она говорила с убежденностью, но хотел бы я знать, не себя ли она пыталась убедить.

Раздался стук в дверь, и появился официант с подносом. Эмма чувствовала себя настолько лучше, что села за стол и медленно принялась за еду, то и дело отдыхая от слабости. Но когда она съела суп, стало ясно моя догадка была справедлива: Эмма упала в обморок от голода.

- Через три часа мы пойдем обедать, - объявил я, когда она доела последний кусок хлеба.

- Ох, нет!

- Ох, да. Почему же нет? У вас будет много времени рассказать мне о Бобе. Несколько часов. И не надо спешить.

Она взглянула на меня, и впервые в ее взгляде мелькнуло понимание, затем почти в то же мгновение она обвела глазами номер, и тревога от того, что она находится в моей спальне, вспыхнула на лице, будто северное сияние на полюсе.

- Вы предпочли бы местный полицейский участок? - улыбнулся я. - Сидеть за столом напротив друг друга в комнате для допросов?

- Ох! Думаю, что нет. - Эмма чуть вздрогнула. - Я провела там много времени, понимаете? В неприятном положении. Конечно, все были со мной очень любезны, но они считают, что Боб украл деньги, и они относились ко мне как к жене жулика. Это.., это ужасно - Понимаю, - сказал я.

- Понимаете?

Бледность не исчезла после еды, темные круги тоже, а глаза по-прежнему воспаленно глядели на меня, и нервное возбуждение вибрировало в каждом движении. Нужно что-то гораздо большее, чем бульон и шампанское, чтобы развязать эти узлы.

- Почему бы вам немного не поспать? - предложил я. - Вы выглядите очень усталой. Здесь вам будет спокойно, а мне надо написать кое-какие отчеты. Пока я отделаюсь от них, вы отдохнете.

- Я не могу спать, - автоматически вырвалось у нее, но, когда я решительно достал из кейса бумаги, разложил их на столе и включил настольную лампу, она встала, немного помешкала и наконец снова легла. Через пять минут, когда я подошел, чтобы взглянуть, она уже глубоко спала. Щеки впали, и бледно-голубые жилки проступили на веках.

Эмма лежала в расстегнутом пальто из верблюжьей шерсти и в платье в коричнево-белую клетку. Теперь, когда пальто распахнулось, выпирающий живот стал безошибочно заметен. Месяцев пять, наверное, подумал я.

Собрав бумаги, я снова уложил их в кейс. Протоколы допросов свидетелей и полицейские донесения, связанные с исчезновением ее мужа. Мне нечего было добавить к ним, потому и нечего было писать. Вместо этого я уселся в удобное кресло "Гранд-отеля" и стал размышлять, почему исчезают мужчины.

Главным образом, они бегут к чему-то или от чего-то. Иногда встречается соединение обоих поводов. К женщине или от женщины. К солнцу и морю. От полиции. К политически предпочитаемому обществу или от политических репрессий. К анонимности. От шантажа.

Иногда беглецы прихватывают чужие деньги, чтобы обеспечить себе будущее. Шестнадцать тысяч крон на первый взгляд не такое богатство, на которое мог бы польститься Боб Шерман. Каждый год он зарабатывал раз в пять больше.

Так к чему он бежал?

Или от чего он бежал?

И что я сумею сделать до понедельника, когда мне надо возвращаться в Лондон?

Эмма тревожно спала более двух часов, но иногда успокаивалась. Потом она начала метаться на постели, капельки пота выступили на лбу, что-то явно мучило ее во сне, и я решил разбудить несчастную женщину.

- Эмма, просыпайтесь. - Я тронул ее за руку. - Просыпайтесь, пора уже. Эмма.

Она открыла глаза, и в них еще застыли кошмарные сны. Ее начало трясти.