Владимир Кашин - По ту сторону добра

— Это необходимо для установления истины, — подчеркнуто сказал Коваль. — Нам не обойтись без беседы с вашей дочерью.

— Что устанавливать? Таисия сказала, что все известно: Бориса Сергеевича отравил их сосед, из мести.

— Возможно, ваша сестра и знает, кто преступник, но мы этого не знаем, — иронически заметил Коваль. — Кстати, вы познакомились с этим соседом, с Крапивцевым?

— Близко — нет. Видела его на похоронах и даже поговорила. Подошел ко мне, представился. Такой плотный, коренастый дядька, мечет взглядом исподлобья. Все суетился, командовал на похоронах на правах друга семьи… Таисия была не в себе… А я… что могла я тут сделать… Я ведь ничего не знаю… ни порядков, ни людей… Крапивцев не понравился мне: слишком вкрадчивый и назойливый… Извините! — вдруг оборвала она себя на полуслове. — Мне что-то нехорошо. Я пойду лягу.

Коваль сложил бумаги в папку и уже направился к двери, как в комнату вдруг быстро вошла Джейн, держа в вытянутой руке конверт.

Увидев незнакомого человека, она сдержала восклицание, которое, казалось, уже было у нее на устах, и медленно опустила письмо в полотняную, размалеванную какими-то химерами торбочку.

— Это моя Джейн, — поспешно сказала миссис Томсон. — А наш гость, — она повернулась к дочери, которая подошла к окну, — Коваль Дмитрий Иванович, инспектор из милиции… Он хочет с тобой поговорить.

— О! Оригинально! Гости из полиции! — воскликнула Джейн, удивленно взглянув на Коваля, на его старый коричневый костюм в полоску, и, тут же, казалось, забыв о нем, снова обратилась к матери: — Получила письмо от Генри. Он требует, чтобы я немедленно возвращалась…

— Джейн, мы не можем этого сделать, — сказала миссис Томсон и посмотрела на Коваля.

Дмитрий Иванович тем временем с интересом разглядывал худощавую, довольно милую, с правильными чертами матово-смуглого лица девушку, с короткой, как у матери, прической «под бэби» и темными, чуть продолговатыми глазами, которые приятно контрастировали с крашеными белыми кудрями. Она не была похожа на мать, и Коваль подумал, что ее отец, Вильям Томсон, явно унаследовал от своих предков во времена владычества английской короны в Индии и других странах примесь азиатской крови.

— Как это не можем?! — Джейн непонимающе переводила взгляд с матери на Коваля и обратно.

— Вы, мисс Томсон, свидетель в деле по отравлению гражданина Залищука, — спокойно произнес Коваль. — Я веду дознание, и пока оно не кончится, ваше присутствие здесь необходимо. И вашей мамы тоже.

— Это безобразие! — Джейн даже притопнула ногой. — Какое мы имеем отношение ко всем вашим историям, к этим Залищукам! Разбирайтесь, сколько хотите, а мы должны ехать!

— Успокойся, Джейн. — Миссис Томсон подошла к дочери и обняла ее за плечи. — Все будет хорошо. У нас еще есть время до отъезда согласно визе. И будем надеяться, что… — Она на миг замялась, не зная, как назвать подполковника, — что мистер Коваль быстро справится с этим делом. Для этого он и пришел сегодня.

— Думаю, что вы поможете мне во всем разобраться, — негромко, но твердым тоном сказал Дмитрий Иванович, — и тогда спокойно уедете домой. Неужели вам безразлично, кто обездолил вашу родственницу?

— Абсолютно! — возмущенно вскрикнула девушка. — У тебя, возможно, есть время интересоваться этим, — сердито повернулась она к матери. — А у меня нет! Меня зовет Генри, и я должна ехать. — Она сунула матери письмо. — Читай! Да и мистер Гемп не простит мне долгого отсутствия.

— Ну, мистер Гемп может и подождать. Там ведь тебя заменяют.

— Он привык диктовать только мне.

Подчиняясь вежливому жесту Коваля, девушка опустилась в кресло.

— Мы немного побеседуем, — сказал он, — и все выясним. — Дмитрий Иванович снова сел за журнальный столик, спросив, не желает ли мисс Томсон пригласить переводчика. Нет, переводчик не требуется — мать научила ее языку своего детства.

— Но что я, по-вашему, преступница?! — Джейн чуть ли не вскакивала из кресла.

— Нет, вы не преступница. Я побеседую с вами, как с человеком, который находился в обществе погибшего перед его смертью, то есть свидетелем.

Миссис Томсон, собиравшаяся было уйти в спальню, осталась в гостиной. Она только попросила Джейн дать ей воды и выпила лекарство. В комнате резко запахло валерьянкой.

Записав анкетные данные Джейн Томсон, Коваль спросил:

— Когда вы второго августа уехали от Залищуков? В котором часу?

— Какого августа? — лицо девушки все еще сохраняло раздраженное выражение.