Владимир Кашин - Следы на воде

— Что вам от меня нужно? — растерянно произнесла Нюрка.

— Ничего, кроме правды… — Коваль снова взялся за авторучку. — Петра Чайкуна убили из ружья инспектора Комышана в ночь на восемнадцатое августа. Ружье находилось под вашей охраной на посту. В котором часу вы дали его Чемодурову?

Нюрка почувствовала, как у нее онемело все тело. «Они знают, что Валентин взял ружье. Значит, он признался? Чего тогда мне молчать?!» И все же попыталась откреститься.

— Я никому ничего не давала.

— Предварительные версии, что убийцей могли быть Андрей Комышан или Козак-Сирый, — отпали. Кроме них ружье побывало также в ваших руках. Отпечатки пальцев на нем зафиксированы. Выходит, вы не только имеете отношение к преступлению, но и сами могли его совершить.

— Думать можете, ваше дело.

— Как же все-таки вы объясните этот факт?

— Ну, брала, переставляла… Вот вам и следы… Но мог и другой брать…

— Без вашего разрешения? Кто же заходил к вам на пост той ночью?

— Я не видела. Может, когда выходила.

— Значит, оставляли пост?

— Домой не бегала. Это не считается — оставлять…

— Надолго выходили?

— Нет, конечно. Но ружье выкрасть — дело нехитрое.

— А в тот момент, когда преступник, совершив убийство, принес и поставил ружье на место, вы тоже выходили? Чтобы ваши глаза это не видели. Так, что ли? — Коваль сделал вид, что его не оставляет какая-то важная мысль. — А может, вы сами махнули с ружьем в лиман? И застрелили Чайкуна! — Он произносил слова медленно, будто вслушиваясь в них. — Тут вам и следы ваших пальчиков на ружье, и оставленный на время пост… Потом вытирали ружье, чтобы замести следы… Правда, в спешке очень небрежно…

— Да бог с вами! — замахала руками Нюрка. — Это все он, он!.. Он и вытирал. А я никуда не выходила! — Она поняла, что деваться ей некуда. — Когда Козак-Сирый отъехал, а Юрась ушел домой, зашла Валя… Валентин…

— Чемодуров?

— Да.

— Он говорил, зачем ему ружье?

— Хотел добыть ондатру.

— Долго пробыл на воде?

— Часа два.

— И вы ничего не узнали о происшедшем в плавнях?

— Привез шкурки, всего делов…

— Да-а, — протянул Коваль. — Не хотите вы, Ангелина Ивановна, облегчить свою судьбу…

Нюрка только вздохнула.

— В таком случае напомню один эпизод, — продолжал Коваль.

Он решил обрисовать Нюрке картину событий, как представлял ее себе, надеясь, что это произведет на нее впечатление и вызовет на откровенность.

— Допустим, что ружье Чемодуров действительно взял для того, чтобы добыть ондатру…

И у Коваля снова возник вопрос, который давно вертелся в голове, то возникая, то исчезая, и на который у него не было ответа: почему Чемодуров именно восемнадцатого августа застрелил Чайкуна? Три года жил в Лиманском тише воды ниже травы, боясь разоблачения, — и вдруг еще одно убийство! Если он с этим белозерским браконьером и раньше встречался в плавнях, если они враждовали, то мог бы давно выследить и убить его, необязательно в ту ночь, когда это произошло. Какая черная кошка пробежала между лиманской «медсестрой» и этим Чайкуном? Что они не поделили?

У Дмитрия Ивановича появилась еще нечеткая, все время ускользающая мысль: преступление произошло в результате какого-то стечения обстоятельств. Именно Гресь может помочь их выяснить. Перестрелка на Днестре, в которой погиб Гуцу, также закончилась убийством, в определенной степени неумышленным, во время ссоры. Два случайных убийства подряд? Не слишком ли много, даже учитывая взрывчатый характер подозреваемого?

— Допустим, — продолжал Коваль, — что Чемодуров не собирался убивать Чайкуна. Даже не знал, что встретится с ним на воде. Но как объяснить в таком случае вот этот диалог между вами, Ангелина Ивановна. «Хватит меня грызть за ту ночь!» — сердился ваш квартирант. «Нужно было договориться!» — упрекали вы. «Чтобы на крючке держал всю жизнь! От него не откупишься…» — твердил он.

Нюрка вытаращилась на Коваля. Чертов ведьмак! Она не помнила, когда они пререкались, хотя ссорились с Валентином не раз. Но как это стало известно милиции? В такой точности?..

— Молчите? Тогда я вам скажу. — Дмитрий Иванович чувствовал тот внутренний подъем, который помогал ему становиться прозорливым. — Речь шла об убийстве. Вы упрекали Чемодурова за его преступление. А он доказывал, что Чайкун увидел его раздетым, когда Валентин купался в укромном местечке плавней. И ваш квартирант решил избавиться от свидетеля… Вот как было дело, Ангелина Ивановна.