Сергей Ефанов: Псимаг: Книга 1 - Следы на Воде

(черновик!!!)

Российская Империя, Москва, XXIII век от рождества Христова, больше двухсот лет прошло после планетарной катастрофы унесшей жизни 90% мужчин Земли. Из-за катастрофы на каждого родившегося мальчика приходится больше двух родившихся девочек.

Земные государства по большей части уцелели, но миром теперь правят псимаги — люди открывшие в себе сверхъестественные способности. Новый строй называется неомонархизмом.

Тех у кого в детстве не открылись псимагические способности называют простолюдинами. Их большинство, они лишены избирательных прав, но в остальном практически ни в чём не ограничены, живя простой жизнью, мало отличающейся от жизни их предков до катастрофы.

Всё началось, когда мне было шесть лет. Я как раз возвращался с прогулки, когда увидел ревевшего белугой Дениса, стоявшего между с двумя милыми тётеньками, державшими его за руки. Денис ревел и говорил что-то вроде: "Мама! Мама! Я не хочу уезжать! Пожалуйста, мама!" Мама Дениса стояла в дверях подъезда и молчала. Вид у неё был какой-то не живой, застывший и отрешённый. Буквально через минуту Дениса посадили в легковой мобиль, и тот быстро уехал. Я же навсегда запомнил взгляд, которым он смотрел через стекло. Этот взгляд я помню и сейчас, в нём были страх и отчаяние такого размера, что мне до сих пор становится не по себе. Я оглянулся, чтобы спросить маму Дениса, куда он уехал, но она уже куда-то ушла.

Я узнал всё вечером. Моя мама сказала, что Дениса отправили в интернат для мальчиков с пробудившимися псимагическими способностями. Денис был на год меня старше, а способности у мальчиков обычно проявлялись в пять-десять лет. Я вспомнил, как Денис был рад и горд тем, что проверка выявила у него способности псимага. Но, когда его оправляли в интернат, он явно позабыл обо всём этом. Так мне открылась оборотная сторона жизни.

Помнится, я тогда, с некоторой дрожью в голосе, спросил: «Мама, а что, всех детей, у которых обнаружили псимагические способности, отправляют учится в интернат?» Она сказала, что всех. После чего начала нести полную чушь о том, что это для их же блага, что им нужно учиться контролировать свою силу, что учиться самостоятельно очень опасно, и так далее, и тому подобное... Мне стало страшно, и, в свои шесть лет, я отчётливо понял что если у меня тоже обнаружат псимагический дар, то меня, как Дениса, отправят в какое-то жуткое место под названием «интернат», так что я больше никогда не увижу маму.

В этом мнении меня укрепил и дядя Слава, сказавший, что своих собственных детей дворяне почему-то ни в какие интернаты не отправляют, а учат их сами дома. «Интернат» представился мне чем-то ужасным и мрачным, где детей, чуть ли не пытают.

Дядя Слава был моим отчимом. Мама вышла за него совсем недавно, став его второй женой, и он проводил с нами половину времени, а другую половину со своей первой женой. Псимагов он не любил. Говоря, что все дворяне по определению живут за счёт нас, простолюдинов, и имеют слишком много привилегий.

Конечно, как и все дети, я буквально через несколько дней забыл обо всём этом, но через три месяца случилось страшное.

На лето меня отправили с бабушкой в деревню, там был старый яблоневый сад с очень вкусными яблоками. Однажды я полез на дерево за яблоками и никак не мог дотянуться до того, которое было самым большим, самым вкусным и самым спелым из всех. Я тянулся к нему и, как мне казалось, почти касался его пальцами, но не доставал. И вдруг яблоко, как по волшебству, само прыгнуло мне в руку. Конечно, я тут же стал его есть, усевшись поудобнее на толстой ветке. А затем вдруг задумался, что же такое случилось, что яблоко само прыгнуло ко мне в руку? Мне вспомнилось, что я почувствовал в тот момент. Я как будто почувствовал яблоко, почувствовал его чуть шершавую кожицу, упруго пружинящую под невидимыми пальцами, и просто потянул его на себя, к себе, в настоящую руку. Вот тут меня прошиб холодный пот, и я жутко, просто до ужаса испугался. Яблоко сразу потеряло свой вкус и привлекательность, бросив его вниз, я заплакал. Мне стало страшно, ведь это точно была псимагия. Сколько я просидел на ветке, не помню. Помню, что плакал, думал, что же теперь делать, боялся что сейчас за мной приедет машина с такими же тетями, как за Денисом, что бабушка придёт и скажет, что мне пора ехать, и много ещё чего.

В конце концов, бабушка и правда разыскала меня, но ничего страшного она не сказала, просто позвала меня есть.