Владимир Кашин - Следы на воде

Она кралась по-над лиманом, над оврагом, куда жившие в окраинных хатах сельчане сбрасывали разный хлам и мусор. Вдали, под кручей, синел лиман; как всегда, стояли неподвижно фелюги, казавшиеся отсюда такими маленькими. Все было хорошо знакомое Насте. Она и в свободное время не особенно засматривалась на окружающий пейзаж, а сейчас и подавно.

Спешила с одной мыслью: найти силы поговорить с этой «стервой», не сорваться, не наделать шума, чтобы не навредить Андрею.

Еще тлела надежда, что она ошибается, что Лизка никакая не любовница мужа, а только знакомая, которая иногда помогала сбывать рыбу. Но почему же тогда Андрей запретил ей, жене, ездить в Херсон? Наверное, боялся, что она застанет его у Лизки. От этой мысли Настю бросало в жар. Знала уже, что ни в какой Херсон или Гопри Андрей в ту ночь не ездил, никого не встречал и не устраивал.

Даже если Лиза на этот раз ни в чем и не виновата, она все равно попросит ее сказать в милиции, что в ту ночь Андрей был у нее. Похлопают они с мужем глазами перед людьми, посмеются над ней, законной женой, сельчане, особенно родственники, весь род Чайкунов, зато спасет Андрея от тюрьмы, сохранит семью.

О Лизиной чести Настя не очень пеклась. Что ей, девке этой! Слава богу, не лиманская, уедет в Херсон — как в воду канет. Еще и подарок получит.

И все же Насте не удалось избежать людей: кое-кто возился на огородах и провожал ее любопытными взглядами. Представлялось, что все шепчутся, увидев ее; потом встретилась знакомая продавщица из сельмага, доброжелательно кивнула — Настя, казалось, видела презрение в ее улыбке. Неподалеку от гостиницы остановилась.

Этот двухэтажный дом миновать она никак не могла. Именно от него шел спуск к хаткам на берегу лимана. Почему-то больше всего боялась встречи с Даниловной. И не подумала о том, что идет ведь к ее хате и Даниловна может оказаться дома. После того как совхоз построил гостиницу и Даниловна прикипела к ней, все как-то забыли, что у нее есть и своя хата.

За несколько десятков шагов до гостиницы Настя снова заколебалась. Однако оттуда никто не выходил, на бревнах тоже — никого. Наконец отважилась. Чуть пригнувшись, обошла гостиницу, прошмыгнула мимо бревен и стала спускаться по склону. Ей казалось, что никто ее не видит. И не заметила, что на балконе второго этажа стоит в пижаме немолодой седоватый мужчина и наблюдает за ней. Это был полковник в отставке Коваль.

Настя с горечью вспоминала свое знакомство с Лизой. Встретились случайно на пароходе. Потом как-то зашла к Лизе в гости — отдельная квартира понравилась ей, подумала, что в ванной можно хранить рыбу, если привезти в город для продажи. Когда станет туго с деньгами, купит в колхозе десяток килограммов — и в Херсон. Там за них хорошую цену можно взять.

Несколько раз так и делала. К Лизе приходили соседи и забирали рыбу. Потом Андрей это запретил.

Настя знала, что на отдых в Лиманское Лизу устроил Андрей… Боже, какую совершила глупость! Какая была доверчивая! Своими руками такое наделала!

Раньше Настя и впрямь ничего не подозревала, хотя ее беспокоили частые ночные отлучки мужа в Херсон. Женщина умная и волевая, она никогда не забывала, что у них с Андреем нет детей, и ей приходилось, сберегая семью, лавировать среди житейских скал.

Любила Андрея пылко и страстно; может, именно поэтому умела многое не замечать, сдерживать ревность, считая, что это лучше всяких ссор.

Настя уже проведывала Лизу, когда та подвернула ногу и жила еще в гостинице. Тогда принесла ей вишен из своего сада, поохали вместе; сказала, если что нужно, пусть передаст через Даниловну. Лиза не обращалась к ней, — видно, побаивалась. Да и Настя никогда никакой особенной дружбы с ней не водила.

Шла сейчас, будто ступала босиком по колкой стерне.

Вот и хатка Даниловны — маленькая, с черной, словно бы вспотевшей толевой крышей, которая оплывала каждое лето под горячим солнцем и понемногу сползала, будто немерная шляпа. И хатка тоже, казалось, иронически поглядывала на взволнованную молодую женщину. Настя шмыгнула из-под крутогора во дворик, и поэтому только одно подслеповатое окошко в боковой стене углядело ее.

Лиза читала книжку — лежала навзничь, держа забинтованную ногу на невысокой спинке кровати. У Насти кольнуло сердце, когда увидела соперницу в такой непринужденной позе.

— Добрый день, Лиза! А не рано сняли гипс?

— Он ослабел, стал как расхлябанный ботинок, я его снимаю и надеваю. Чтобы нога отдыхала.