Лорел Гамильтон - Торговля кожей

— Ну ни фига себе! — выдохнула я.

На моем животе виднелись кровавые следы от когтей. В прошлый раз, когда я едва не перекинулась, у меня тоже шла кровь, но ран не было. Бывало, у меня из-под ногтей выступала кровь, но чтобы так…

Пальцы Олафа замерли над неровными краями одной из ран. Я собиралась потребовать, чтобы он не прикасался ко мне, но он меня опередил:

— Края у ран неправильные, — заметил он.

— Порезы нанесены изнутри, а не снаружи, — добавил Эдуард.

Я уставилась на свои раны, но угол для меня был неудобный, или же людям просто сложно рассматривать и анализировать повреждения на собственном теле, когда оно зияет открытыми ранами. Я попыталась взглянуть на ситуацию с юмором:

— Что ж, по крайней мере, выглядит лучше, чем в прошлый раз.

— Святая правда, — поддержал меня Эдуард.

— Точно, на этот раз у тебя не торчат кишки во все стороны, — добавил Олаф.

Он так спокойно это заявил, словно ни тогда, ни сейчас это ничего для него не значило. Да уж, что взять с этих социопатов?

Он поместил свои длинные пальцы прямо над ранами. Его руки слегка тряслись, ему пришлось поднять из повыше, согнув в локтях, затем он вновь поместил ладони над ранами, водя над ними:

— Выглядит так, словно кто-то пытался выбраться наружу, удар нанесен с очень близкого расстояния.

Олаф вытянул пальцы над отметинами. Я чуть не начала протестовать, но тут я заметила, что его кисть могла бы накрыть раны целиком, а раны были нанесены очень осторожно. Так же осторожно, как и порезы, обнаруженные нами на других жертвах.

— Они того же размера, — заметил он.

Олаф положил руку на мои раны. Меня пронзила мгновенная резкая боль, я поняла, что не смогла сдержать стон, потому как следом произошло сразу несколько вещей. Эдуард предостерегающе произнес: «Олаф!», а тот испустил медленный выдох, совершенно неуместный среди крови и ран. Ну или неуместный для тех, кто не относится к серийным убийцам.

— Кончай меня лапать, — каждое слово я произнесла настолько решительно и твердо, как никогда.

Не знаю уж почему, но впервые то, как он себя повел, нисколько меня не испугало. Зато разозлило не на шутку. Назовем это гневом. Он убрал руку, окинув меня взглядом темных, как пещеры, глаз. Что бы он там не увидел на моем лице, ему это не понравилась, так как он сказал:

— Ты не боишься меня.

— Сейчас нет. Только что что-то пыталось вырваться из меня на волю. Уж извини, но по шкале ужасов это сейчас занимает все мое внимание. Так что кончай ловить кайф от моей боли, это тебе не любовная прелюдия, и помоги мне, мать твою!

Он снял свой кожаный пиджак и сложил его, прижав к моему животу.

— Будет больно, зато, если я зажму чем-нибудь рану, ты потеряешь не так много крови.

— Давай уже, — поторопила его я.

Он прижал пиджак к ране, и это было больно, но иногда лучше потерпеть сейчас, чтобы потом не болело в десять раз сильнее. Должно быть, я издала очередной стон, поскольку Эдуард обеспокоено спросил:

— Он делает тебе больно?

— Не более, чем требуется, — ответила я, гордясь тем, что мой голос почти не дрожал. Ни дать, ни взять крутой охотник на вампиров. И даже нисколько не переживающий по поводу все возрастающего количества серийных убийц и зверей внутри себя. Вот не прет!

— Виктор, — позвала я.

Он повернулся ко мне. Видимо, он забыл свои очки на тротуаре возле полицейского участка, потому что в данный момент я смотрела прямо в голубые глаза его зверя. Нет, это были его глаза. Вертигры, подобные Виктору, рождались такими, а не становились со временем.

— Да, маленькая королева, — отозвался он.

— Во-первых, хватит так меня называть. Во-вторых, пропорциональны ли эти отметины на мне тем, что мог бы нанести мой собственный тигр, если бы он мог выбраться наружу?

Он задумался на пару секунд.

В разговор вмешался Бернардо:

— Я сделал последний поворот, куда дальше?

Виктор подсказал ему направление и вновь повернулся ко мне:

— Ты весьма необычный… случай. Но, на мой взгляд, да. Предположительно это твой размер.

— Вот блин! — в сердцах воскликнула я.

— У Мартина Бендеза руки были намного больше, чем у Аниты, даже в человеческом облике, — вставил Эдуард.

— Наш убийца — женщина, — предположила я.

— Не скажи, у некоторых мужчин бывают такие же миниатюрные руки, как и у тебя, — возразил Олаф.

— Кто-нибудь из твоих тигров может похвастаться такими же маленькими руками? — спросила я, показывая Виктору свою ладонь, чтобы он мог зрительно сопоставить размеры. Он потянулся ко мне, вытянувшись в проеме между водительским и передним пассажирским сиденьями, и прислонил свою крупную ладонь к моей.