Сергей Асанов - Тринадцать

— Что будете пить?

— Двойной черный кофе.

— Хорошо.

Официант ушел. Профессор Саакян и Миша Поречников одновременно поставили локти на стол и уставились друг на друга, словно два армейских товарища, встретившихся через пятнадцать лет после дембеля.

— Говорите, — предложил Михаил.

Саакян не заставил просить себя дважды.

— Что ж, молодой человек, должен признать, что вы сумели расположить меня к себе. Не знаю, надолго ли, но по крайней мере здесь я вам мешать не намерен, да и не имею веских причин. Знаете, не в моих правилах вспоминать старое, но не могу не повториться, что с делом Вавилова вы справились блестяще. Лично я считал парня без пяти минут покойником. Еще раз снимаю шляпу.

Миша сдержанно кивнул. Разумеется, ему были приятны похвалы этого монстра, этого мастера манипулирования и гения провокации, но он не собирался с ним дружить. И сейчас он был нужен ему для нового дела, не менее сложного.

— Прежде чем мы приступим к нашим блюдам, Миша, хочу сделать главное. — Саакян полез во внутренний карман своего дорогого серого пиджака и вытащил оттуда сложенные вчетверо три листа бумаги. — Здесь то, что вы просили. Краткая биография и описание некоторых подвигов вашего героя. Надеюсь, пригодится.

Михаил принял документы не без трепета. Саакян сделал для него кое-что очень важное: он сумел забраться в засекреченные архивы ФСБ и нарыть информацию о нужном человеке. Миша подозревал, что для него это не составило большого труда — биография самого профессора, весьма тонкого и редкого специалиста, наверняка включала и сотрудничество с различными тайными организациями, — но ведь он запросто мог послать его к черту… или его могли послать там. Пробегая глазами тексты, Михаил до конца не мог поверить, что все получилось.

— Да, я полагаю, это то, что мне нужно, — подтвердил молодой человек, пряча бумаги в карман своего весьма недорогого синего костюма. — И размер моей благодарности не поддается исчислению.

— Очень рад. А теперь поговорим начистоту.

«О господи!» — подумал Михаил, но виду не подал.

— Вы, я так понимаю, начинаете активно практиковать. Я правильно понимаю?

Миша молча развел руками — дескать, плюс-минус.

— И ваше новое дело гораздо масштабнее предыдущего. Вы понимаете, во что вы ввязываетесь?

Михаил усмехнулся. Он вспомнил фразу пассажирки «Титаника» Молли Браун, адресованную Джеку Доусену. Она начиналась аналогично, а заканчивалась вопросом: «Ты уже решил, в чем пойдешь на ужин?»

— Я уже решил, в чем пойду на ужин.

— Что? — не понял профессор.

— Так, ничего, мысли вслух… А что вас, собственно, смущает, Александр Георгиевич? Только не говорите, что опасаетесь за мое здоровье. Не поверю.

— Отчего ж вы отказываете мне в человеколюбии?

— Оттого, что знаю о вас достаточно. Как раз в человеколюбии вы были замечены реже, чем в других ипостасях, уж извините за прямоту. Так что же вас беспокоит?

Профессор не успел ответить — принесли вино. Он терпеливо выждал, когда официант наполнит бокалы, а затем предложил тост:

— Давайте выпьем за здоровье, раз уж о нем зашла речь.

— Не возражаю.

Они выпили. В эту минуту на маленькой сцене ресторана появились люди в белых рубашках и бабочках. Это были музыканты, они играли джаз. Саакян любил джаз чуть меньше, чем меланхоличные завывания Фрэнка Синатры, и недаром он выбрал именно этот ресторан. Больше нигде в городе джаз хорошо не играли.

Профессор с болью оторвал взгляд от саксофона и вернулся к разговору.

— Итак, Михаил, беспокоит меня то, что вы, не оценив опасность должным образом, можете завалить это восхитительное дело или превратить его в мелкую разборку, а я не люблю разочаровываться.

Михаил удивился:

— Вы будто играете на тотализаторе. Вы ставите на меня?

— Я бы не сказал, но отчасти… отчасти это так.

— Не понял.

Саакян потер пальцами стенки бокала, очевидно, подбирая правильные слова.

— Понимаете, Михаил, вы для меня некоторым образом эксперимент. Знаете, у первоклассников в школе есть предмет «природоведение», есть специальные тетрадки, в которые они записывают свои наблюдения за живой природой. Пусть вас не обижает эта аналогия, но вы заинтересовали меня с первого дня нашего знакомства. Я вижу в вас большой потенциал и знаю ваш твердый и строптивый характер. Знаю также и то, что ради достижения цели вы пойдете напролом. Мне довелось испытать это на собственной шкуре… Я просто наблюдаю за вами и пытаюсь понять… Жду либо вашей полной победы, либо оглушительного провала. И признаюсь честно, мне одинаково интересны оба варианта.