Сергей Асанов: Экстрасенс

…Как, ты говоришь, тебя зовут? Михаил? Поречников?! Е-мое, ты не родственник тому белобрысому, который в «Девятой роте» в сортире «духов» мочил? Даже не однофамилец? Погоди, как это?.. По-реч-ни-ков… А, точно!.. Две буквы… Капец, бывают же такие совпадения… Ты меня извини, Михаил, я сейчас бред какой-то несу — сам понимаешь, не соображаю уже ни фига… Короче, я Виктор… типа Победитель по-латыни, соратник Марса и Юпитера, и это тоже совпадение. Уменьшительно — Витя. Мне тоже очень приятно…

Парень, а тебе надо слушать всю эту байду? Зачем тебе? Ты меня, может быть, видишь в первый и последний раз… Думаешь, сможешь помочь?..

Ого, даже так? Люблю оптимистов. Знаешь, я им сам когда-то был. С юных лет, можно сказать, впитал в себя эту шнягу про стакан, наполовину пустой и одновременно наполовину полный. А есть еще, знаешь, у Шендеровича: оптимиста в детстве уронили… на пессимиста. Здорово, да?

…Хреново мне, Мишаня, реально хреново. Как в КВН у Галустяна с Реввой — «Гадя Петрович Хренова», ага… Не обращай внимания, это я так, хорохорюсь от недостатка кислорода. Почти как в анекдоте: «В моем адреналине крови не обнаружено». Или что там вместо адреналина, когда уже в самой крайней стадии? А, этот самый, гликоген, кажется. У подводников с «Курска» — у тех, кто до последнего держался в девятом отсеке, — при вскрытии в крови обнаружили просто лошадиные дозы этой гадости. Не представляю, что эти пацаны чувствовали перед смертью.

Кхм, не смотри на меня так. Я, конечно, не моряк с «Курска», но анализ крови я бы сейчас делать не стал. Меньше знаешь — крепче спишь.

Все-таки настаиваешь? А что ты можешь сделать?..

Да ну!

Уверен?

Ладно, уговорил. Только давай не здесь. Погоди, я сигарет еще куплю…

…Черт, как же дурно здесь обслуживают…

…А вообще, Миш, все началось с того, что я задолжал денег. Пошлятина несусветная. Уж сколько этих вариантов попадалова с невыплатой долга было описано и изображено — туча, начиная от классических утюгов на пузе и заканчивая пулей в башке. Я вот сейчас думаю, что, наверно, лучше было бы сразу поиметь еще одну, не предусмотренную природой дырку в черепе, чем все это…

Ну, короче, когда ты за короткий срок должен найти и отдать хорошую сумму денег — и отдать не какому-нибудь чебурашке, который может подождать лет пятьдесят, а реальному пацану с богатой биографией рэкетира! — то вся жизнь вдруг пролетает перед твоими глазами за короткий отрезок времени. Ты начинаешь метаться по комнате в поисках темного угла, постоянно хватаешься за телефон или записную книжку, чешешь репу, думаешь, что у тебя еще есть время — пойду в банк, займу у соседей, ограблю старушку, продам плазменную панель или сдам бутылки… Ну, короче, ты уже готов спорить с Остапом Бендером, который гнал от себя прочь все эти самокопания и самобичевания, ты теперь фигура трагическая, не понятая и не оцененная современниками…

Тьфу, ну и хрень я несу, брат!

Короче, задолжал я хоть и не так чтобы смертельно много, но довольно неприятно, и в один прекрасный июньский денек мой кредитор вызвал меня на последнюю стрелку. Время и место нам выпали довольно странные — практически раннее утро, самое время приема кофе и бутербродов, и к тому же в летнем круглосуточном кафе на набережной возле развлекательного комплекса «Мегаполис». Более романтического ритуала вышибания долга я не припомню.

Звали кредитора Максим. Фамилия его была Червяков. Впрочем, и имя, и фамилию, и оба номера его телефонов я давно удалил из своей записной книжки… Видишь как: мы вычеркиваем их имена и номера, но иногда они, собаки, все-таки возвращаются!..

— Доброе утро, Витя, — сказал Максим, опуская тучную фигуру на соседний стул.

Утро действительно было доброе — светило солнце, по набережной гулял свежий ветерок. Единственное, что портило картину, — это взгляд сидевшего напротив «кровососа», весом в два центнера. Как говорилось в одном бородатом анекдоте, «до тебя здесь не воняло».

— Привет, — осторожно ответил я. — Ты извращенец, Макс, поднять меня в такую рань…

— Кто рано встает, тому Бог дает, — многозначительно протянул тот, — а ты вообще мог бы не свистеть. Я знаю, что ты торчал в «Мегаполисе» всю ночь.

— Пасешь?

— Нет, наблюдаю за перемещениями моего капитала. Как здешний кофе?

— Со сливками…

Я небрежно пожал плечами. Я хотел, чтобы он сразу оценил степень моей утренней неадекватности и понял, что вести со мной какие-либо переговоры бессмысленно.