Татьяна Рябинина - Семь понедельников подряд

- Надевай! – я бросила ветровку Светке.

- Как? – возмущенно завопила она.

Евгений натянул правый рукав Светке на руку и застегнул молнию, оставив левый рукав свободно болтаться. Светка млела, разве что не мурлыкала. Наверняка решила, что он ради нее, прекрасной, появился. А ради кого, собственно? Ладно, все выясним.

Пока мы возились с ветровкой, сзади раздался какой-то шорох. Я обернулась – Федька елозил по полу, пытаясь перевернуться, словно большой жук.

- Поверните меня! – потребовал он. – Я так задыхаюсь.

Евгений одной рукой легко перевернул его. Светка восторженно вздохнула.

- Что с ним делать будем? – спросила я. – И с... тем?

Евгений задумался.

- Слушай, если мы тебя отпустим, что ты будешь делать? – спросил он Федьку?

- Уйду! – буркнул тот.

- Куда?

- Куда подальше. Пока еще кто-нибудь не нашел. Заберу вещи из дома и уеду. На Канары. Или в Австралию.

- Ни фига себе! – возмутилась Светка. – Как это он так уйдет? Да он меня чуть не убил!

- Между прочим, ты тоже человека убила, - едва сдерживаясь, чтобы не заорать на нее, заметила я. – Вон лежит.

- Я не хотела, - еще сильнее побледнела Светка. – А он специально. Он в меня стрелял.

- Что ты предлагаешь? – пожав плечами, спросил Евгений. – Забрать его с собой и сдать в милицию? Можно, конечно. Только учти, и тебе достанется. Мы, конечно, подтвердим, что это была необходимая оборона. Но, боюсь, если тебя и оправдают, долго не проживешь.

- Почему?

- Да потому что таких вот типов просто так не убьешь. Корпоративная этика.

- Кстати, сейчас же его охранник вернется, или кто он там! – вдруг вспомнила я об Олеге. – Странно, что его до сих пор нет. Этот его куда-то отправил, а сам остался нас стеречь.

- Фиговые дела, - нахмурился Евгений. – Надо сваливать, и побыстрее. Слушай, я тебя сейчас раз...

Договорить он не успел. Каким-то образом развязавшийся самостоятельно Федька бросился на него и сбил с ног. И хотя был он раза в полтора меньше и легче, на его стороне была неожиданность. Евгений никак не ожидал нападения, да еще и сильно ударился затылком. Федька вцепился ему в горло. Евгений легко стряхнул его с себя, но тут Федька схватил нож, который Евгений, разрезав Светкину футболку, положил на лавку. Секунду назад мы со Светкой, вернее, я одна еще могла чем-то помочь, но в растерянности топталась на месте. Теперь любое мое неловкое движение могло дорого обойтись Евгению – Федька держал лезвие у его шеи. Светка больно вцепилась когтями в мою руку.

- Отпусти его! – завопила она. - Ты, придурок! Говно бородатое!

Федька чуть скосил глаза в ее сторону, и в этот момент я увидела валяющийся на полу пистолет. Каким-то образом Евгений выбил его у Федьки в те несколько секунд, когда я уже считала себя мертвой. Между прочим, этот самый пистолет уже столько раз переходил из рук в руки! Сначала он был у Федьки, потом у Владлена, потом снова у Федьки. А теперь до него могла дотянуться я.

Глаза у Федьки были совершенно сумасшедшие. Я поняла, что, если ничего не предпринять, он Евгения убьет. А потом и нас со Светкой.

- Покричи еще! – шепнула я Светке, отчаянно молясь Богу, чтобы она поняла, а не начала глупо переспрашивать, что именно покричать и зачем. Светка поняла.

- Ты, дебил! – надрывалась она. – Отпусти его, говорю тебе. А не то...

- Заткнись, курва! – не выдержал ее визга Федька.

В этот момент я протянула руку и схватила пистолет. Действовать надо было быстро. В жизни никогда не стреляла. Только из игрушечного: у Борьки был маленький такой пистолетик, который стрелял резиновыми шариками. Если с близкого расстояния, то очень больно. Как-то я решила попробовать, случайно выстрелила Лешке в лоб, после чего пистолет исчез. Борька поплакал-поплакал и забыл.

Пистолет оказался неожиданно тяжелым, руки дрожали.

- Стреляй, Оля! – крикнул Евгений.

Я успела только подумать, как бы не попасть в него, и выстрелила.

- Оля, ты его убила, - потрясенно прошептала Светка, снова вцепляясь мне когтями в руку.

- Кого? – так же шепотом спросила я, стряхивая ее руку со своей.

Федька не шевелился, Евгений тоже. Мне показалось, что я застрелила их обоих, в глазах потемнело.

Тут Евгений тяжело перевел дыхание и выбрался из-под Федьки.

- Ворошиловский стрелок, - глухо сказал он. – Прямо белке в глаз. Спасибо.

- Теперь мы квиты, - только и смогла сказать я. К горлу подступил едкий ком, и я бросилась вон из избы.

Обычно в кино тех, кто впервые убил кого-то, долго и художественно рвет. Мне всегда это казалось преувеличением. Если, к примеру, убьешь человека, защищая свою жизнь или жизнь другого, чего так переживать? Ну да, не убий и все такое. Но иначе ведь тебя убили бы. Или еще кого-то. В своих книгах я вынуждена была «убивать» – закон жанра, хотя и не могу сказать, что это мне нравится. Скорее наоборот, совсем не нравится. Но что поделаешь? Во всяком случае, я старалась не плодить трупы в страшных количествах и обычно обходилась без кровавых подробностей. Если читателей это не устраивает, они могут читать что-нибудь другое, где кровь разве что со страниц не капает. Так или иначе, мне всегда казалось, что, если придется защищать себя или кого-то еще, я не дрогну. Или, по крайней мере, не буду потом выворачиваться наизнанку и мучиться ночными кошмарами. Господь будет знать, что я сделала это не ради прихоти. И что же?