Татьяна Рябинина: Приют одинокого слона, или Чешские каникулы

Татьяна Рябинина

ПРИЮТ ОДИНОКОГО СЛОНА,

или

ЧЕШСКИЕ КАНИКУЛЫ

ЭКСМО, Москва, 2003

1 января 2000 года

Дверь распахнулась, и языки пламени в камине заплясали причудливый танец.

- Закрывай скорее, - капризно протянула Лора. - Ну что, будет у нас свет или нет?

Миша Одинцов, высокий сутуловатый брюнет с раскрасневшимся, мокрым от снега лицом, не обращая на нее никакого внимания, снял куртку и шапку, высунулся на крыльцо и как следует встряхнул их.

- Я просто как Дед Мороз, - сказал он, стягивая высокие лыжные ботинки. - Как у чехов называется Дед Мороз?

- Святой Микулаш, - отозвался невидимый из-за спинки кресла Вадим. - Только он не Дед Мороз, а Санта Клаус. Новый год у них - день святого Сильвестра, так, ерунда.

- Ну Микулаш так Микулаш. Ух, замерз, как сволочь. А света у нас, панове, не будет. Я пробурил широкой грудью снега аж до ручья, провода целы. Сейчас пороюсь еще разок в щите, но скорее всего обрыв где-то дальше по линии. Или на подстанции авария.

- Ты и так почти час ковырялся. А что там грохотало? Я думала, дом рушится.

Лора вместе с волчьей шкурой, на которой она возлежала, подползла ближе к камину и положила длинные точеные ноги на подлокотник кресла, от чего ее и без того короткое розовато-лиловое платье задралось до критической отметки. Миша с трудом заставил себя оторвать взгляд от ее обтянутых дымчатыми колготками бедер.

- Это я забирался туда, где провода к дому подходят, смотрел, все ли цело. А когда спускался, лестница упала. Чуть шею не свернул.

- А-а-а! - рассеянно протянула Лора.

- Вадим! - донесся сверху женский голос.

Не говоря ни слова, Вадим встал и вышел, пнув на ходу книжку, которая отлетела к камину и ударилась об решетку. Лора громко рассмеялась - как ей казалось, по-русалочьи, но на самом деле смехом пьяной проститутки. Она перевернулась на живот и закинула ноги так, что длинные тонкие каблуки ее туфель коснулись рассыпанных по голой спине фальшиво-платиновых локонов.

- Ты бы посветила мне, а? - миролюбиво попросил Миша.

- Не-а!

- Ясно…

Он подтащил к распределительному щиту стул, прижал плечом к щеке фонарь и принялся изучать путаницу проводов. Пощелкал автоматическими предохранителями, захлопнул дверцу и спустился вниз.

- Бесполезно. Придется ждать, когда нас откопают. А где все?

- Ну… - Лора сделала вид, что задумалась. Отблески огня, освещавшего лицо снизу, делали его странно незнакомым, прекрасным и уродливым одновременно, как будто под маской красавицы прятался мерзкий гоблин. - Хозяин у себя. Максик в своем забавном стиле - обнимает унитаз. Вадика, как ты слышал, позвала Ксюша. Видимо, потрахаться захотела.

Мишу покоробило. Лора бодрым темпом догоняла своего бойфренда. А может, и уколоться успела.

- А… Лида? – слегка запнувшись, спросил он.

- Твоя половина поднялась наверх. Заявила, что хочет полюбоваться на горы.

- Какие горы? - удивился Миша. - Там в двух шагах ни черта не видно. Метель, вьюга, пурга и буран, вместе взятые.

- За что купила - за то и продаю. Она сказала, что хочет посмотреть на горы. Мишка, давай выпьем? - Лора подала ему свой бокал, потянувшись при этом так, что ее грудь чуть не вывалилась из более чем рискованного декольте.

Наливая шампанское, Миша пытался подавить раздражение. Лора с ее зазывными взглядами, откровенными позами и блестящими платьями в обтяжку, под которыми кроме чулок или колготок никогда ничего не наблюдалось, была вульгарна, как триппер. Но бессознательное мужское начало при виде нее делало стойку, и Миша злился на себя за это. Лора была глупа, бессовестна и болтлива. Она слишком много пила и сидела на игле. Поддерживать с ней отношения вынуждало то обстоятельство, что она была подругой Макса, а Макс - соседом Вадима и Оксаны, с которыми Миша дружил.

- Ну, еще раз с Новым годом, с новым веком, с новым тысячелетием! - Лора приподняла свой бокал.

- С Новым годом, - ответил Миша. - Только новый век и новое тысячелетие еще не начались. Через год.

- Хрень какая! - фыркнула Лора. - Одни говорят одно, другие другое, не поймешь.

- Все-таки здорово здесь, - Миша опустился в покинутое Вадимом кожаное кресло и прикрыл глаза. - Мне всегда хотелось оказаться зимой в горах. В маленьком деревянном домике. Сидеть у камина и слушать, как ветер воет. А кругом - ни души.