Лорел Гамильтон - Голубая луна (перевод Б Левина)

- Ты бы стала пить его кровь, забирая в себя порчу, как сделали мы для Натэниела.

- Я не знала, что вампиры питаются друг от друга.

- Не для еды, - сказал Ашер. - Есть много причин делиться кровью. Еда - это лишь одна из них.

Я глядела на Дамиана, на черноту, разливающуюся по его телу, как тушь. Просто видно было, как она плывет под кожей.

- Все равно я не могу выпить его порчу, - сказала я.

- Но мог бы я, - выдохнул Дамиан сквозь стон боли.

- Нет! - выкрикнул Ашер и угрожающе шагнул к нам. Его сила хлестнула наружу как бич.

Дамиан вздрогнул, но не отвел глаз от второго вампира и протянул к нему руки умоляющим жестом.

- В чем дело? - спросила я, глядя то на одного, то на другого.

Ашер замотал головой, на лице его читался гнев, но ничего иного. На моих глазах лицо его стало гладким и непроницаемым. Он что-то скрывал.

- Ну нет, - произнесла я, вставая. - Ты мне скажешь, что имел в виду Дамиан.

Все молчали.

- Говори! - крикнула я в лицо Ашеру.

Он лишь глядел на меня, и лицо его было бесстрастным и пустым, как кукольное.

- Черт вас всех побери, кто-нибудь мне скажет, как он может выпить порчу из самого себя?

- Если... - начал Дамиан.

- Нет! - прервал его Ашер, выставив палец в его сторону.

- Ты мне не мастер, - возразил Дамиан.

Я должен ответить.

- Ашер, заткнись. Заткнись к такой матери и дай ему сказать.

- Ты хочешь, чтобы она всем рискнула ради тебя?

- Это не обязательно должна быть она, - выдохнул Дамиан. - Просто кто-то, в ком не только человеческая кровь.

- Говори быстрее, - приказала я.

Дамиан заговорил лихорадочным шепотом, полным страдания:

- Если я бы попил крови кого-то достаточно... сильного, я мог бы... Он вздрогнул, борясь с болью, потом закончил вдруг ослабевшим голосом: Мог бы вкусить достаточно силы, чтобы... исцелиться.

- Но если тот, кто даст кровь, не будет достаточно силен, чтобы мистически принять порчу в себя, он умрет, как умирает сейчас Дамиан, предупредил Ашер.

- Извините, - заявил Джейсон, - но меня не считайте.

- И меня, - добавил Зейн.

Джемиль в углу лишь покачал головой. Черри упала на колени возле кровати. Она ничего не сказала, только смотрела огромными глазами. Я повернулась к Ашеру.

- Это буду я. Я не могу никого просить взять на себя такой риск.

Ашер схватил меня сзади за волосы движением таким быстрым, что я даже не успела его заметить, и повернул лицом к Дамиану.

- Вот такой смертью ты хочешь умереть, Анита? Вот такой? Вот такой?

Сжав зубы, я сказала:

- Ашер, отпусти. Немедленно!

- Он прав. - Голос Дамиана превратился в еле слышный шепот, я даже удивилась, что его услышала. - Ты можешь вылечить меня, но сама... погибнуть.

Гниль разошлась по его рукам и ползла под ключицы враждебной силой. Бледная грудь пылала, и видно было, как трудно колотится сердце - я его слышала у себя в голове, как второй пульс. У вампиров не всегда бьется сердце, но сейчас оно билось.

Мне было так страшно, что противный металлический вкус стоял во рту. Пальцы ныли от желания броситься наутек. Не могла я стоять и смотреть, как Дамиан превращается в вонючую лужу, и какая-то часть сознания вопила, призывая бежать без оглядки. Бежать туда, где не надо будет смотреть, и уж тем более не надо будет терпеть прикосновение этих гниющих рук.

Я мотнула головой и посмотрела на Дамиана - не на гниющую плоть, а на его глаза, в его лицо. В эти сверкающие зеленые глаза, искры изумрудного огня. Какая-то злая ирония была в том, что он гнил заживо, и то, что оставалось от него, становилось самым красивым. Кожа у него была как слоновая кость с глубинным светом, будто у драгоценного камня. Волосы стали светиться, как шлифованные рубины, а глаза, эти изумрудные глаза... Я смотрела на него, заставляла себя на него смотреть, заставляла себя его видеть.

Убрав в сторону волосы, я подставила шею.

- Давай.

Я уронила руку, и волосы снова скрыли шею.

- Анита...

- Давай, Дамиан. И быстрее, пока у меня духу хватает.

Он подполз ко мне, убрал волосы обугленной рукой, из которой торчали кости. На плече у меня остался густой и тяжелый след; я почувствовала, как что-то сползает по спине, скользкое, как улитка. Тогда я сосредоточилась на слабом сиянии его кожи, чуть искаженном изгибе носа, там, где сотни лет назад перелом нарушил совершенство профиля.

Но этого было мало. Я отвернула голову в сторону, чтобы он не трогал меня больше необходимого. Увидев, как напряглась его голова перед ударом, я закрыла глаза. Остро вонзились иглы, и лучше не стало. Дамиан не был настолько силен, чтобы подчинить меня глазами. Магии, чтобы снять боль, не было.