– Я ничего не путаю, молодой человек, – язвительно заметил Гришевский. – Это у вас в мозгах до сих пор абсолютная каша. Посудите сами: что такое был советский рубль – такие маленькие желтенькие прямоугольнички, помните? – на мировой финансовой орбите? Забавный курьез, не интересный даже нумизмату, раскрашенная бумажка, не более того.
– В общем да, можно сказать и так, – осторожно согласился я.
– А я и занимался тем, что увеличивал количество этих бумажек, – скромно пояснил Марк Семенович, – вот этими самыми руками.
И для пущей наглядности Гришевский протянул вперед свои ладони. Меня необычайно поразили пальцы старика – тонкие, вытянутые, очень подвижные. Казалось, что эта часть Марка Семеновича Гришевского живет своей, отдельной от остального тела жизнью.
– Видите? – спросил старик. – Я мог бы стать музыкантом, Паганини, Ростроповичем... Родители прочили мне большое будущее. В каком-то высшем смысле они не ошиблись. Этими самыми руками я увеличил количество бумажек, которые в нашей стране почему-то считались деньгами, на астрономические суммы.
Его пальцы чуть подрагивали от волнения. Я заметил несколько шрамов на верхних суставах правой руки, некоторые из них были совсем свежими.
– Мой вариант денег – если хотите, то называйте его подделкой – мог отличить только электронный микроскоп! – похвалился Гришевский. – Скажу по секрету, что общая сумма фальшивых дензнаков, которую мне инкриминировали, на порядок отличалась от реальной.
Было явно заметно, что Марк Семенович Гришевский слегка иронизирует над своим криминальным прошлым, но в целом держится как человек, абсолютно уверенный не только в завтрашнем, но и в послезавтрашнем дне. Не говоря уже о дне сегодняшнем.
– Так что я мог завалить деньгами весь этот город аж по церковный шипль. А вы говорите – народ стремится зарабатывать... Я решал эту проблему просто. Я делал деньги в буквальном смысле этого слова.
«Не он, – почти удостоверился я, продолжая думать о таинственном Марке из писем. – Гришевскому это явно ни к чему. Человек, судя по всему, серьезный, хотя и не без придури».
– Только вы чего не подумайте такого, – вдруг спохватился Марк Семенович. – Я давно уже не у дел, глаза не те... Зато рукам – воля.
– Это в каком же смысле? – удивленно поинтересовался я.
– В прямом. Пройдемте... тьфу, черт, никак не отвыкну... пойдемте, я вам кое-что покажу, – предложил Гришевский.
В соседней комнате направо от гостиной меня ожидал сюрприз. Такого я не рассчитывал увидеть в жилище знатного фальшивомонетчика...
Пространство в двадцать с лишним квадратным метров было под завязку забито резной деревянной скульптурой. Сотни фигурок, каждая из которых не превышала своими размерами спичечный коробок...
Здесь были все персонажи мировых мифологий, как национальные фантомы, так и общечеловеческие; литературные герои (я не без удовольствия выделил среди миниатюрок Шерлока Холмса со скрипкой наперевес и с трубкой в зубах); исторические личности и просто неожиданные фантазии, выражающие причудливую волю их создателя.
– Да-а, – только и смог выдохнуть я, созерцая такое богатство.
Я сделал шаг назад и оперся рукой о железный корпус тумбочки. С нее соскользнула накидка и я с удивлением идентифицировал премет, который я счел мебелью, как цветный кэнноновский копир.
По моим самым-самым приблизительным прикидкам стоимость этой бандуры составляла семьдесят – семьдесят пять тысяч баксов. В нашем Тарасове подобная техника мне на глаза еще не попадалась.
Рядом с ксероксом размещался цветной же принтер «Тектроникс» баксов этак за шестнадцать штук, навороченный барабанный сканер, на котором лежало пособие по голографической печати. Дополняла картину кое-какая мелочь из полиграфического оборудования.
– Это внучок, – с довольным видом пояснил дед, заметив мои выпученные от удивления глаза. – Опыт перенимает. А что вы хотите? Сейчас в нашем деле без техники никуда. Средства производства, так сказать. Себестоимость единицы продукции, конечно, высока, но ничего, со временем все обязательно окупится.
Марк Семенович широким жестом обвел рукой стены комнаты, демонстирируя мне свои скульптурки. Они были составлены настолько плотно, что я даже не мог разобрать расцветку обоев.
– А теперь вот, на старости лет я смог-таки позволить себе заняться любимым делом, – дрогнувшим голосом проговорил Гришевский. – Поверите ли, всю жизнь тянуло, но нельзя было тогда себе потакать.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу