Елена Арсеньева - Рецепт Екатерины Медичи

— Какой ужас… — бормочет Марика. — А Герсдорф? Вы не помните фамилии Герсдорф?

— К сожалению, нет, — качает головой «Конрад Вейдт». — Но я искал только Вазеров… Ну, что мы стоим? Отвезти вас на Зоммерштрассе? Будете искать?

Марика молча кивает. Сильвия и Эрик — единственный путь к Бальдру!

Да, ее водитель оказывается прав. Дома на Зоммерштрассе выгорели почти все без исключения, хотя пожары уже погасили. Сама улица более или менее расчищена от обломков камня, только кое-где посредине еще громоздятся искореженные трамваи, которые невозможно вывезти, пока окончательно не разберут завалы. Проехать здесь никак нельзя, поэтому Марика прощается с «Конрадом Вейдтом» (он только плечами передергивает в ответ на робкую попытку сунуть ему деньги) и идет пешком, держась середины улицы. Ветер вздымает пыль и пепел в развалинах, поэтому Марика закрывает лицо носовым платком. Сквозь завалы пытается пробраться груженный вещами «Студебеккер», отчаянно сигналя. Люди надеются спасти свое имущество… Какая-то женщина хватает Марику за руку, крикнув, что стена шатается, и они обе бросаются бежать. Остановившись, отдышавшись и взглядом поблагодарив женщину, которая виновато улыбается (стена стоит непоколебимо, оказывается, тревога была ложная, но в таком деле лучше переосторожничать, чем зазеваться!), Марика видит смятый в лепешку почтовый ящик. Около него кое-где валяются мокрые, грязные, затоптанные конверты.

«Я же хотела написать дяде Георгию, спросить про Торнберга! — вдруг вспоминает она. — Приду домой и напишу. Вряд ли Адам фон Трот еще раз будет со мной откровенничать, я просто попалась ему в минуту слабости. Надеюсь, дядя скажет мне всю правду про Торнберга».

Перед одним из разрушенных зданий собралась толпа: все смотрят на девушку лет шестнадцати. Она стоит на куче камня, поднимает кирпичи один за другим, тщательно вытирает с них пыль и снова бросает. Кто-то за спиной Марики бормочет, что вся семья этой девушки погибла под развалинами и бедняжка сошла с ума…

Марика отворачивается, быстро вытирает глаза, полные слез. Уходит прочь. Невозможно, чтобы столько бед свалилось разом и еще оставались слезы плакать над чужой бедой! Над чужой? Но не такова ли, как эта девушка, сейчас и она сама, Марика Вяземская? Она тоже потеряла или в любую минуту может потерять все, все. Если Бальдр не вернется к ней… Если опасные игры Ники и Алекса кончатся тем, чем кончались почти все на свете комплоты одиночек, направленные против страшной, грубой, неумолимой силы… Если самолеты союзников будут чаще бомбить Вену, где живет — пока в безопасности — ее семья… В наши дни никто не застрахован от кошмарных потерь!

Ага, вот и те надписи, о которых говорил водитель «Опеля»! Мелом на почерневших стенах, которые выглядят более или менее стойкими, начертано крупно и как можно разборчивей:

«Дорогая фрау Баум, где вы? Я ищу вас повсюду. Переселяйтесь ко мне. У меня есть для вас место!» Или: «Из этого подвала всех спасли!» Или: «Ангелочек мой, куда ты пропала? Я страшно беспокоюсь. Твой Фриц»… И Марика, читая надписи, снова начинает плакать, как плачут все, кто ходит меж стен, вглядываясь в белые буквы на черных, обугленных стенах, отыскивая в общем аду чуть приметную тропинку в свой личный, маленький, домашний, семейный, любовный рай…

Марика чуть ли не слепнет от слез и далеко не сразу улавливает смысл надписи, на которую смотрит уже несколько минут. Она начертана большими печатными буквами на столбе: «Сильвия Герсдорф жива и здорова, она находится в доме у антиквара Бенеке». Господи милостивый, святые угодники, спасибо вам!

Марика хватает за рукав какую-то девушку с кошелкой, которая решительным шагом направляется в самую глубь развалин. Ясно, что она надеется поискать хоть что-то из вещей, своих или чужих, оставшихся в целости.

— Ради Бога, фрейлейн, где дом антиквара Бенеке?

— На углу, сразу за магазином Крафта, — отвечает девушка и тотчас виновато улыбается: — Ох, я и забыла, что магазина Крафта больше нет! Идите вон туда, направо, и, как только кончатся развалины, сразу увидите три целых, неразрушенных дома. В том, который посредине, и живет герр Бенеке. Однако у него не антикварный, а букинистический магазин. Он продает только старые книги, больше ничего. Передайте ему привет от Флоры, скажите, вся наша семья спаслась, и даже старая Сьерра.

Марика снова начинает рыдать.

— Сьерра — это кошка, — зачем-то уточняет Флора, машет Марике рукой и уходит в развалины.