Алексей Комов - Добрый вечер

– Моя фамилия Попов, – представился пожилой, – о вас лично мы пока говорить не будем, еще найдется время. Ответьте, Федорова, где сейчас Трифонов?

– Трифонов? Не знаю такого. Не знакомы.

– «Инженер», с которым вы сожительствуете, – строго уточнил молодой, положив перед ней фотографию «Трефа».

– Вы с женщиной говорите, выбирайте выражения! – Вера старалась выиграть время, успеть подумать и понять, что скрывается за строгостью этого молоденького сыщика.

– И все же? – строго спросил Георгий.

– Курить можно?

Литвин протянул ей сигарету, щелкнул зажигалкой. Вера прикурила и улыбнулась своему «собеседнику». Улыбка не сработала.

– Не знаю, – тихим голосом ответила она.

– Напрасно вы так, – тихо сказал Попов. – Может, тогда вспомните, когда виделись с ним в последний раз?

– Это не скромно.

– Вы отказываетесь отвечать? Это в вашем положении не разумно.

Вера кокетливо повела плечами.

– Как вы его называли? – спросил Литвин.

– Николай. Дальше мне было не нужно.

– За все время, пока вы с ним знакомы, кроме имени, так ничего и не узнали? – бесстрастно поинтересовался Попов.

– Ну, вроде, фамилия его Горохов или Терехин. Работал где-то на Севере по найму, потом поругался с начальством, переехал сюда.

– Без прописки?

– Такие нюансы меня не волновали. Это ваши заботы.

– Какие отношения у Вас были с Зотовым? – снова задал вопрос Литвин.

«Железобетонные они, что ли? Неужели, совсем не видят, что я красивая молодая женщина, которая могла бы понравиться, – подумала Вера, – А про пустырь и богатого толстячка здесь не знают. Во всяком случае, со мной не связывают».

– Некоторое время достаточно близкие, – доверительно сказала она, вновь обретая уверенность в себе. – Совсем недолго. Саша – он хороший, умный… Но как мужчина… Знаете, я, как каждая женщина, хочу, чтобы можно было чувствовать рядом не только заботливого, нежного, но и сильного мужчину, – она быстро взглянула на Литвина, обещающе и заинтересованно и, как ей показалось, этот молодой сухарь смягчился. Даже едва заметно улыбнулся, а как же иначе, какой мужчина устоит против нее…

– А кто стрелял в Силаева?

Вера не поняла. Она еще раз посмотрела на молодого. Он по-прежнему едва заметно улыбался. Только теперь его улыбка казалась ей ехидной и злой.

«О чем это он? О чем? Силаев? Как Силаев? Откуда они взяли? Сашка сказал? А он здесь откуда? Неужели? О Боже!.. А вдруг проверяют? Конечно, проверяют…»

– Не знаю никакого Силаева… – едва пролепетала она.

– Силаев Вячеслав Иванович, – охотно, с участием пояснил Попов, – с которым вы с месяц назад встречались у кинотеатра «Космос». Он-то вас прекрасно запомнил.

У Веры все внутри оборвалось. Черты лица ее застыли, резко обозначились морщины под глазами и около губ глаза потускнели. Куда делась молодая, уверенная в себе покорительница мужских сердец? Перед ними сидела сразу ставшая сутулой женщина.

– А почему я вам должка давать отчет? – вдруг визгливо закричала она на Литвина. – По какому праву вы, молодой и здоровый, сидите здесь и терзаете меня? – она захлебнулась в рыданиях, – меня, женщину с несчастной судьбой, мать-одиночку? Что я вам сделала? Махинации свои прикрываете? Вон, преступники гуляют, убийцы, – она дернула головой в сторону зарешеченного окна. – Их поймать не можете? На слабых отыгрываетесь? Герои… Идите туда… Пахать на вас надо, бугаи. А мы содержим вас еще… Пахать надо!

Попов спокойно слушал. Литвин по его знаку налил стакан воды и поставил на ближний к Вере угол стола.

Она замолчала, потянулась к стакану и жадно выпила воду. Литвин молчал, и, лишь увидев, что Вера успокоилась, тем же ровным голосом сказал:

– Ставлю вас в известность, что о вашей дочери заботится ее отец, ваш бывший супруг. Очевидно, вы будете лишены судом родительских прав. А сейчас вернемся к теме нашей беседы. Так кто стрелял в Силаева?

Все. У нее больше нет сил. «Истерика» была последней попыткой спастись, изменить ход событий. Теперь уже не было сил сопротивляться дальше. Она привыкла, что ей подчиняются обстоятельства. Теперь – наоборот.

– Не знаю… Не поняла, – устало произнесла она.

– Где Трифонов?

– Не знаю…

– Обманывать не в ваших интересах.

Они спрашивали по очереди, тихо и спокойно. Но, кажется, что их слова взрываюся в мозгу, с диким шумом, бьют молотком по нервам. Спрятаться, уйти от них, от этих безжалостных, гонящихся в угол вопросов. Уйти бы? Но куда?