Антон Леонтьев - Закат созвездия Близнецов

— В вашем изложении история выглядит складно, — ответила Эльке Шрепп. — Но это вовсе не значит, что все было именно так. Господин журналист, вы же на стороне Катерины Ипатовой, поэтому пытаетесь всеми силами выгородить ее. Но спасибо за информацию!

После этой беседы Эльке задумалась. А что, если Хомченко прав? Ева Ван Райк прямо-таки окружена мертвецами, причем многие из них стали жертвами отравления. Шрепп сразу заметила, что Ева, в отличие от сестры, хитра и фальшива. Она определенно подходит на роль убийцы. И она могла подставить сестру. Но никто из начальства не примет мнение Эльке всерьез, требуются неоспоримые доказательства, а их пока нет. А вот у Катерины Ипатовой нашли и яд, и атлас ядовитых растений, она пыталась бежать. И сейчас молчит, не желая сотрудничать со следствием.

Днем позже Эльке получила первые доказательства того, что Катя не могла быть убийцей Герлинды. В большом возбуждении комиссарше позвонил профессор Кеплерс, эксперт-токсиколог.

— Дорогая моя, — сказал он. — Я только что установил любопытную деталь. Она касается настойки алкалоида таксина, которой была отравлена Герлинда Ван Райк.

Эльке насторожилась. В последние дни она походила на охотничью собаку, которая сидит около лисьей норы и ждет, когда же рыжая разбойница высунет нос наружу. Чтобы схватить ее!

— Настойка тиса сделана явно кем-то собственноручно, купить в аптеке такую нельзя. Если принять в расчет, что убийца — русская девушка, получается, что она, едва приехав на виллу к тетке, стала химичить с ядовитым тисом. Ты помнишь, Эльке, в саду Белого замка растет несколько старых кустов тиса.

— Ну да, — процедила Шрепп. Она пока не понимала, к чему ведет профессор Кеплерс.

— Так вот, если бы Катерина Ипатова занялась изготовлением яда, когда приехала на виллу, а попала она туда в середине июля, то вряд ли у нее получилась бы такая убойная отрава. Все дело в том, что тис наиболее ядовит осенью, в период завершения вегетации. Именно осенью, когда содержание яда максимально, нужно делать настойку из его вечнозеленой хвои. А вот весной или летом… Конечно, тис и тогда токсичен, но гораздо менее опасен.

Эльке напряглась. Она ждала именно чего-то такого! Это же ее шанс!

— Ты уверен, что настойку сделали осенью? — спросила она профессора. — Ульрих, это очень важно, ты готов дать компетентное заключение и выступить в суде?

— Конечно, готов, — профессор Кеплерс немного даже обиделся. — Эльке, я никогда не позволяю себе утверждать того, чего не знаю или что, еще хуже, не соответствует действительности. Вытяжку яда готовили заранее! Именно заранее, настойку не могли сделать этой осенью — ведь сентябрь только начался. И я готов поставить под заключением свою подпись и не думаю, что кто-то сможет опровергнуть мои выводы.

— Ульрих, — сказала Шрепп серьезно. — Можно ли установить, хвоя какого именно кустарника применялась для приготовления настойки? Мне нужно знать — была ли использована хвоя тех тисовых деревьев, которые растут на участке Белого замка, или каких-то иных.

— Эльке, — рассмеялся снисходительно Ульрих Кеплере. — Извини меня, дорогая, но я был бы не я, если бы звонил и тревожил тебя, не проведя всех нужных исследований. Слава богу, моя лаборатория обладает новейшим оборудованием и реактивами, которые позволяют провести такого рода анализ. Плоды, хвоя, листья или почки каждого дерева уникальны, почти как отпечатки человеческих пальцев. Я уверяю тебя — тот, кто делал настойку из тиса, не использовал хвою тех тисовых кустарников, что растут в саду Герлинды Ван Райк. В настойке содержатся остатки хвои тисового дерева, а не кустарника! И вот что я узнал — дерево в саду Герлинды Ван Райк в самом деле имелось, огромное и старое. Но в него ударила молния в марте этого года, дерево загорелось, его пришлось спилить под корень. А настойка была сделана именно из его хвои. Значит, кто-то сделал токсичную субстанцию еще прошлой осенью. И этим человеком, как мне кажется, не могла быть госпожа Ипатова. Не буду утомлять тебя всеми данными спектрального и прочего анализов, поверь мне — это так. Я исследовал остатки старого тиса. Все данные у меня есть, почва в саду Белого замка отличается повышенным содержанием…

— Ульрих, меня не интересует, чем у них почва напичкана: железом, нитратами или поваренной солью, — прервала его Эльке Шрепп. — Да хоть золотом и дерьмом! Повторяю — ты готов подтвердить, что, во-первых, настойка, которой отравили Герлинду, могла быть приготовлена только осенью, а именно прошлой осенью, и, во-вторых, что ее сделали из хвои того тиса, который рос до марта в ее саду и был поражен молнией?