Б. Седов - Отшельник

Навстречу ему бежали домашние — Тимур и Макар. За ними на кривых своих ножках поспешал местный Дерсу Узала.

— Пора-а-аха-аха-аха шефффф… — еле дыша, пробормотал Тимур. — Сейчас все взлетит на воздух!

— Стой! Что взлетит? Где Семен?

— Идем, Майкл, однако. — Подоспел Афанасий. — Не будет Семена.

Семен был занят. Он думал.

Думал, что к четырнадцати жизням, которые были на его совести до того, как он впервые попал в эту зону, сегодня прибавилось еще десятка два с половиной, как минимум. Вон они — с аккуратными дырочками во лбах. Некоторые даже вскочить из-за своих мониторов не успели. Хорошая машинка — эта «гюрза»… Обошелся одним магазином…

Кирпичики ультратолуола заложены в стыках бетонных плит во всех помещениях бункера. Командный пункт, кабинет начальника, компьютерные лаборатории… Взрыватели вставлены. Осталось нажать кнопку подрыва на пульте дистанционного управления, что у Знахаря.

Но это необязательно. Покончив с диспетчерами, Семен обыскал бункер и нашел то, что обязательно должно было найтись: замаскированный тумблер включения команды на самоуничтожение сверхсекретного объекта. Неясно было только, сработает ли. Может, разворовали все еще на этапе строительства. Никто ведь самоуничтожаться не пробовал еще…

Рация так и молчит. Белый шум на всех частотах. Хорошие глушилки… Все сгорело, а они все работают…

Ну, что? Пора идти? Куда? Ни одной живой душе он не был нужен, по большому счету. В большом мире его никто не ждал с того времени, как за ним закрылись теперь уже наполовину сгоревшие ворота. Что ж, ему определили пожизненный срок. Этот срок подошел к концу. Штерн говорил, что у попавшего сюда остается лишь одна свобода. И Семен Барков, бывший капитан ГРУ, безжалостный убийца и уставший, несчастный, одинокий человек, собирался этой свободой воспользоваться.

Афанасию он передал: скажи, что нет меня. Все сделал — и погиб.

Знахарь не поверил. Иногда, в минуты тоски и отчаянья, ему самому хотелось раз и навсегда решить все вопросы. Но ему еще было зачем, а главное для кого, жить…

Четыре усталых, измазанных грязью и кровью человека стояли на опушке леса и смотрели на догорающие деревяшки посреди огромной поляны. Стояли и ждали, что произойдет чудо, и в отсвете угасающих костров появится пятый…

Знахарь тянул время, но время не могло растягиваться до бесконечности.

В двух разных мирах два пальца потянулись к двум кнопкам одновременно.

Планету тряхнуло так, что выжившая четверка не устояла на ногах. Воздушный фронт ударной волны повалил весь подлесок километров на пять в округе. Вся поляна огромным черным столбом взлетела вверх и, развалившись на атомы, медленно осела в кажущуюся бездонной воронку.

Все было кончено.

Мы с Волжаниным сидели в ресторане томского аэропорта и чинно пили водку. Скажу честно, немногие люди в моей жизни вызывали у меня симпатию, но этот…

Взрослый, поживший мужик, и дай ему бог еще столько же два раза, в прошлом инженер оборонной промышленности (в советское время), награжден за что-то орденом Мужества, а за что именно — молчит, только улыбается… Много где пробовал себя во время перестройки, в настоящее время коммерческий директор питерской радиостанции «Петроград» — «Русский Шансон». Просто пример для подражания. Не то что я, вор в законе, авторитет, беглый каторжник и прочая, и прочая…

Он специально приехал в аэропорт проводить меня.

Когда тебя помнят — это всегда приятно.

За время моей томской эпопеи мне удалось только один раз посидеть с ним как следует, поговорить… Это было на следующий день после того, как мне сдали свежевыструганный дом.

Волжанин рассказывал притчи, одна другой чудней и умней, пил водку, как настоящий мужик, загибал истории, как настоящий артист, и Тимур только подмигивал мне, а когда Волжанин вышел на двор до ветру, сказал:

— Во мужик! Такие редко встречаются. А главное — не какой-нибудь там барыга, а на радио работает, причем правильное у него радио. Антенну видел? Уже стоит. Говорят, что через несколько дней начнется вещание.

— Да, — ответил я и икнул, — мужик правильный. И мы с ним сильно похожи. Наверное, если мне удастся дожить до его лет, стану таким же.

— А уж по части жиненно-философских бесед — просто дока.

В этот момент Волжанин вернулся со двора, и мы продолжили вечеринку.

Когда вернусь из Питера, нужно будет встретиться. Чувствую, что и он относится ко мне с большой симпатией. Это значит — у меня появился новый друг. А друзья — штука редкая. Их нужно беречь.