Михаил Березин - Траншея

– Мне кажется, ты чего-то недопонимаешь. Выкопал ты траншею, или нет – это твое личное интимное дело. Меня же интересуют только деньги. Деньги – и все.

– Побойся Бога!!! – заорал Витек, видя, что Сигузмунд уже начал набирать номер.

Сигизмунд от души рассмеялся.

– Если бы я боялся Бога, я бы уже давно отправился в сумасшедший дом. К тому же, это несправедливо: у меня нет брата, а у тебя пока есть… Впрочем… я ведь обещал тебе в прошлый раз, что учту время нашей беседы, а я всегда держу слово… – Он посмотрел на часы. – Еще сорок минут. Идет?

Витек сглотнул слюну и молча кивнул. Еще сорок минут жизни. Куда же запропастился этот треклятый Пауль?! И тут у него зашевелились волосы на голове: а, вдруг, именно сегодня Пауль с Гизелой попали в автомобильную катастрофу? Или у них просто забарахлила машина? Ведь обычно в это время они уже дома.

Серебристый "Вольво", как и в прошлый раз, стоял на обочине. Сигизмунд уселся за руль и предложил Витьку место рядом. Кресла в салоне были очень удобными, как раз то, что нужно для исстрадавшегося тела Витька.

– Ты, вообще, чем занимаешься? – поинтересовался Сигизмунд.

– Теперь уже непонятно, – проговорил Витек.

– А раньше чем занимался?

– Работал в строительном тресте.

– То-то я смотрю, что ты так лихо вырыл эту канаву! – Сигизмунд хлопнул себя по колену. – Правда, теперь ты больше похож на покойника…

– Это не канава, а траншея, – возразил Витек. – И, между прочим, в тресте я работал архитектором. Самому копать как-то не приходилось.

– Значит, раньше копали другие? – язвительно проговорил Сигизмунд.

– Копали другие, но я делал то, что должен был делать. И делал это хорошо. И мой брат тоже!

– Гип-гип ура!!! – воскликнул Сигизмунд.

Витек почувствовал, что сморозил какую-то глупость. Хотя и не понял, в чем именно она заключается.

Возникла небольшая пауза. Потом Витек в свою очередь поинтересовался, чем занимается Сигизмунд.

– А разве до тебя сих пор не дошло?

– Нет.

Сигизмунд усмехнулся.

– У меня как раз все наоборот: раньше была неразбериха, зато теперь – предельная ясность.

– И чем же ты занимаешься теперь?

– Я – киллер, – проговорил Сигизмунд, – наемный убийца.

– Что? – не сразу дошло до Витька.

– Ты только не дергайся, – предупредил Сигизмунд и поднял вверх указательный палец. – Ведь ты в этой истории – сбоку припеку. А твоим братцем займутся совсем другие люди.

– Тяжелая у тебя работа, – выдохнул Витек.

– Да уж полегче, чем канавы рыть.

– Не думаю.

– Поверь мне. Я ведь не пользуюсь ни ножом, ни удавкой. Вот мой инструмент. – Он извлек из бардачка большой красивый хромированный пистолет, вся поверхность которого буквально сияла при свете луны. – А еще я коллекционирую предметы, принадлежащие жертвам, – добавил Сигизмунд. – Просто так, по одной штучке – на память. Вот, зажигалка… Есть даже стихотворение…

И он, вдруг, принялся декламировать:

Живи опасно!

Смотри кино!

Предельно ясно,

И не смешно!

Лови моменты!

Снимай блядей!

И никогда

Ни о чем не жалей!

В своей жизнишке

Ты – супермен!

Носи штанишки,

Как джентельмен

А если видишь

Кого-то слабей,

Насилуй, топчи и бей!

Займись кара-тэ,

тай-чи

и кун-фу,

Не слушай всякую чепуху!

А помни, что главное в жизни – власть,

Лишь ей одной насладишься всласть!

Живи опасно – героем дня

Не трогай тех, кто сильней тебя!

Живи опасно,

Живи грешно!

Предельно ясно,

И не смешно!

– Здорово, – проговорил Витек. – И ты его убил?

– Угу, – отозвался Сигизмунд.

Потом откинулся на спинке кресла и закрыл глаза. Оставаться дальше рядом с ним было нестерпимо.

Витек выбрался из машины. Отведенное время истекало.

А если его самого… – вдруг пронеслось у него в голове. В глаза бросилась лопата, которая валялась неподалеку. Черенок сломан, но штык-то острый, как нож, ведь это – его титановый штык. Он поднял обломок и бросил взгляд на "Вольво".

И тут мексиканские каторжники и корчагинцы снова обступили его. Палили в него из указательных пальцев и хохотали, хохотали до изнеможения… "Да нет же, убить его я не убью! – тут же спохватился Витек. – Лишь оглушу, чтобы выиграть время!" Он облился холодным потом. Его обуял ужас при мысли об этой мексиканско-корчагинской обструкции.

Сигизмунд выбрался из машины, сделал несколько разминочных упражнений. Закурив, глянул на часы.

– Что ж, парень, видно не судьба, – проговорил он. – Осталось две минуты, а это все равно, что ничего.