Михаил Березин: Эвтаназия

Я сладко спал, обхватив пишущую машинку руками, когда в дверь забарабанила тетя Тая и прокричала:

– К тебе пришли!

Очевидно, этим ударам я и обязан своим последним сновидением: по саване несется стадо слонов. Сейчас они меня растопчут… растопчут… Резко вскинув голову, я попытался высвободиться из объятий Морфея. При этом прямой луч солнца долбанул меня, да так, что искры из глаз посыпались. И на какое-то мгновенье все вокруг превратилось в негатив: черный холодильник на фоне серой стены.

– Гендос! – не унималась тетя Тая. – Ты меня слышишь?

Она почему-то пребывала в уверенности, что дверь у меня звуконепроницаемая – такая солидная, выкрашенная красно-коричневой краской. Хотя в действительности через нее можно было расслышать любой шорох, порожденный в общественных помещениях нашей дружной коммунальной квартиры. Словно это не дверь вовсе, а мегафон какой-нибудь. К прочим бедам она рассохлась, образовав две приличные щели, из-за которых сквозняк постоянно шарил в моих рукописях.

Я отпер. Коридор с тусклой лампочкой и обшарпанными кухонными столами засвидетельствовал мне свое почтение. Все было как обычно: дырки в стенах, щербатый, потемневший от времени, паркет да тетя Тая в очках с толстыми стеклами. Вот только за ее спиной маячило удивительное создание с папочкой цвета маренго. Я отодвинул тетю Таю в сторону и протер глаза. Теперь я уже не был уверен, что проснулся. Возможно, наоборот, бодрствовал-бодрствовал – да и забылся в тяжком бреду. Она была в модном темном платье-пальто. И с папочкой цвета маренго в руках. На шее – голубой газовый платок, руки обтянуты лайковыми перчатками, ботинки – фиолетовые, на высоком каблуке.

Впрочем, в самой по себе одежде не было ничего из ряда вон выходящего. В престижном кабаке и не такое увидишь. И не на такую сумму, даже с учетом упомянутого платья-пальто. А вот таких созданий… Какое там – в кабаке! Я был твердо уверен, что они вообще больше не водятся на необъятных просторах нашей великой и бездонной.

„Она смотрелась розой на пустыре" (фраза из „Мейнстрима").

Конечно, она могла оказаться работницей, скажем, „Голоса Америки". Или каких-нибудь там „Таймс", „Миррор", хрен его знает еще чего. И на ломанном русском языке объявить мне, что ее интересуют представители русской параллельной культуры.

А я – действительно представитель параллельной культуры, причем настолько параллельной, что с официальной она не пересекается ни одной своей гранью. И никогда не пересечется. Так что здесь все чики-тики.

Но она молчала, и я, чем просто пялить глаза, снова протер их.

Мой приятель Евлахов как-то выразился в свойственной ему манере: что, дескать, внешность – кинескоп души. И я с ним полностью согласен. Только у одних это бесконечная заставка или рекламный ролик, а у других – что-то из Бергмана, Тарковского, Феллини или Вуди Алена.

Она не походила на топ-модель, поэтому о рекламном ролике не могло быть и речи. Заставка? Никогда!

„У нее были удивительно белая кожа – с румянцем на щеках – и синие глаза, в глубине которых угадывались очертания затонувших корветов" (фраза из „Еще раз „фак"!"). И слегка обветренные – с засохшей потрескавшейся пленочкой – чувственные губы. Темные волосы были заплетены в косу, переброшенную через плечо.

Она напоминала солистку группы „Чикаго".

И еще – героиню романов Скотта Фицджеральда.

Посланница Века Джаза – вот она кто! Цель поймана, художественный образ определен.

– Ко мне? – недоверчиво спросил я.

– Да, вроде бы… – тетю Таю тоже одолевали сомнения.

– Ты подумай сама, разве это возможно? – Я коснулся рукой своей трехдневной щетины. – Мирно сосуществовать такие люди способны только на разных материках. И к тому же если у них нет геополитических интересов. А у меня они есть.

Тетя Тая прыснула со смеху; мы всегда без усилий понимали друг друга.

– Это провокация ЦРУ, – продолжал я развязно. И глянул прямо в глаза посетительнице: – Ду ю спик инглыш?

Она улыбнулась:

– О, ес!

(Пить дать – „Вашингтон пост". Или, в крайнем случае, „Франкфуртер альгемайне цайтунг".)

– И у вас нет геополитических интересов?

Предполагалось, что если она и не говорит по-русски, то выражение „геополитические интересы" просто обязана знать. Как представительница западной державы.

– Спектр моих интересов весьма широк, поэтому я и искала именно вас. При условии, разумеется, что вы – Твердовский.