Сандра Браун - Метель в моем сердце

Полисмен был молод, по оценке Филина, ему не было еще и тридцати. Взгляд под кодовым названием «яйцерезка», брошенный на него старшим спецагентом Бегли, привел парня в смятение. Только спрятав пистолет в кобуру, он вспомнил, что надо поинтересоваться их удостоверениями. Они предъявили документы.

Удостоверившись, что они те, за кого себя выдают, он четко отсалютовал:

– Харрис, полиция Клири.

На полях его форменной шляпы таял снег. Его форменные штаны были заправлены в высокие резиновые сапоги. Короткая кожаная куртка из стриженой овчины была ему явно маловата и жала под мышками, поэтому он не мог нормально опустить руки по швам.

Гас Элмер почесал бороду, глядя на Филина.

– Вы агент ФБР? Без дураков?

– Без дураков, – ответил за Филина Бегли.

– И что вам тут надо? Что вам надо от мистера Тирни?

– Поговорить.

– О чем? Его арестуют или что? Что он сделал?

– Я тоже хотел бы это знать, – сказал Харрис. – Вы предъявите ему ордер на арест?

– Ничего подобного. У нас просто есть к нему несколько вопросов.

– Несколько вопросов. – Харрис задумался, с сомнением переводя взгляд с одного на другого. – А у вас есть ордер на обыск этих помещений?

«Не такой уж он зеленый», – подумал Филин.

Бегли пропустил вопрос мимо ушей.

– Фамилия вашего шефа Бертон? – спросил он.

– Так точно, сэр. Датч Бертон.

– Где мне его найти?

– Прямо сейчас?

Это был до того идиотский вопрос, что Бегли не удостоил его ответом. На шкале времени старшего специального агента Бегли не было иных делений, кроме «прямо сейчас».

Осознав свой грубый промах, Харрис пробормотал:

– Ну… я только что слышал по рации, что шеф едет к Кэлу Хокинсу – Хокинс у нас посыпает город песком в гололедицу – и отвезет его в «Аптеку Ритта» выпить кофе.

– Филин, ты знаешь, где «Аптека Ритта»? – спросил Бегли. Филин кивнул. Бегли повернулся к Харрису. – Передайте шефу Бертону, что я хотел бы присоединиться к нему в «Аптеке Ритта» через полчаса. Ясно?

– Я ему передам, но ему срочно нужно…

– У него нет и быть не может более важных дел. Передайте ему, что я так сказал.

– Да, сэр, – ответил Харрис. – А все-таки, как насчет ордера?

– Позже. – Бегли пальцем поманил к себе молодого офицера, и тот затопал к нему. В отличие от куртки, сапоги у него были, видимо, на размер больше, чем требовалось. Бегли наклонился к нему и торопливо заговорил вполголоса: – Когда будете передавать мое сообщение шефу Бертону по полицейской рации, скажите только одно: нам с ним необходимо повидаться сегодня утром. Никаких имен не упоминайте. Ясно? Речь идет о деле сверхсрочном и сверхсекретном. Конфиденциальность жизненно необходима. Могу я рассчитывать на ваше умение держать язык за зубами?

– Безусловно, сэр. Я понимаю.

Харрис снова отсалютовал и выбежал из коттеджа.

Когда Филина переводили в отделение ФБР в Шарлотте, он обрадовался возможности поработать под началом знаменитого директора этого подразделения, но до сих пор ему не приходилось работать с Бегли непосредственно. Это дело стало для Филина первым шансом увидеть своего шефа в деле, понаблюдать за его приемами, снискавшими ему славу живой легенды, причем как среди агентов, так и среди преступников. Сослуживцы учились у него. Нарушители закона тоже учились у него, но лишь себе на гибель.

Хотя он никогда не рассказывал о своей службе на Ближнем Востоке, знающие люди говорили, что однажды Бегли, захваченный в плен в Ираке еще при Саддаме Хусейне и обвиненный в шпионаже против режима, красноречием добился избавления от виселицы для себя и трех своих подчиненных. Хотя занимались они не чем иным, как шпионажем, то есть сбором разведданных, Бегли ухитрился убедить иракские власти, что они взяли не тех, что речь идет об ошибочной идентификации, что расплата за плохое обращение с ними, причинение вреда здоровью или смерть будет страшной.

Через пять дней после захвата четверка покрытых пылью и умирающих от жажды мужчин ввалилась в вестибюль отеля «Хилтон» в центре Багдада, к великому изумлению коллег, дипломатов и журналистов, уже считавших их мертвыми.

История обрастала подробностями при каждом пересказе, но Филин не сомневался, что, по сути, в ней все верно. Бегли был человеком кристально честным, но при этом обладал душой и умом мошенника высшей пробы. Он феноменально умел манипулировать людьми.

Он не сообщил юному Харрису ничего существенного, но польстил ему, сделав причастным к их «сверхсрочному и сверхсекретному делу», и тем самым заставил его забыть, что у них нет ордера на обыск и что их, в сущности, застали на месте преступления – вторжение со взломом, как ни повернуть, нарушение серьезное.