Александр Чумаков - Точка зрения следователя

— Ты машину точно умеешь водить? — переспросил я Мишу, потому как никогда его за рулём не видел.

— Да, — немногосложно ответил он.

Выпили, закусили.

— Давно ездил?

— Один раз выгонял папину «пятёрку» из гаража. Стукнул о стенку, получил от папы тумаков, и всё, — спокойно ответил Мишка.

— Молодец. Спи!

Ещё по тёмному мы двинулись дальше. Адрес был на руках. Саратовская область, Птищевский район, деревня Сартыковка. Приехали в Саратов. Стали на каком-то пятачке, рядом круг троллейбуса или автобуса, не помню. Мишка пошел в магазин. Тогда рубли ещё ходили по свежим самостоятельным республикам.

Пока он ходил за сигаретами или за чем там ещё, я выпустил Вайса. Когда пёс, пописяв вернулся, я дал ему колбасу. Ну, что значит колбасу — всю большую толстую палку. Целиком.

Злобные взгляды людей на остановке чётко дали понять, что уровень жизни в Украине был гораздо выше.

Профилактируя возможный конфликт, я загнал ничего не понявшую собаку в машину, бросил в багажник надкушенную колбасу, и махнул показавшемуся Мишке, чтобы он поторопился. Было ещё темно, когда мы подъехали к райотделу. В условиях всеобщей неразберихи, но полной солидарности милицейского ведомства нам было проще простого сообщить, что мы из Харькова и наша цель — освобождение заложника.

Тогда это не носило такого зловещего смысла, как будет лет через пять. Решение было принято на уровне дежурки. Минут через двадцать раздался неприятный шелест и приятный грохот. Со второго этажа спустилось человек десять бойцов с автоматами. Жуткий шелест фольги и целлофановых кульков издавала их форма, сшитая аффилированным к местному руководству кооперативом из какой-то инопланетной ткани с грязными разводами, имитирующими камуфляж. Ботинки были кирзовые, настоящие, и дополняли шелест, как ударный барабан симфонию виолончелей.

Откровенно говоря, мы сами испугались размаха операции. Ну ладно. Марку держим. Поехали. Местный спецназ в своём автобусе, мы с Мишей и Вайсом следом на Мерсе. Нашли местного участкового. Он показал дом. Проникли во двор, приникли к окнам. Довольная мирная картина. Заложница сидела на коленях у одного из находящихся там мужиков и клевала виноград. На столе бутылки шампанского, армянские разносолы. Комната нормально обставлена. Ковры, видеомагнитофон. В общем, не подвал с цепями.

Местные бультерьеры ждать не стали. Двери вынесли, окна побили, внутрь проникли, зашелестели по комнатам. Всем лечь мордой в пол. Заложницу собой заслонили. В общем, всех победили. Во дворе стоит Мерс. Белый. Номера «30–30». Здравствуй, родной! В салоне похоже была досрочная встреча Нового года. Мандариновые шкурки, раздавленная селёдка, бутылки из-под водяры и шампанского. Вонь, грязь. Под капотом всё в масле, крышки заливной маслогорловины нет. Скрутил крышку бензобака, закрутил вместо маслозаливной. Подошла. Крутить стартером бесполезно, ни одна лампочка не горит, аккумулятору капут. Бойцы погрузили в свой «Фердинанд» ничего не понявших армян и прямо с праздника жизни повезли их убивать в райотдел.

Я остался с бухой заложницей, не заводящимся мерседесом, Мишей, умеющим не полностью выезжать из папиного гаража, и собакой. Хорошо. В багажнике для такого случая припасена верёвка. Прицепил к Белому, дёрнул Зелёным. Порвалась. Связал. Трос стал короче, но крепче.

— Садись, — говорю. Михаил за руль. — Учись ездить. Я тебя на верёвочке повезу, как в детстве.

Надо понимать, что на улице градусов десять мороза. Понятное дело, что в белом печка не работает, как и всё остальное электрооборудование.

— Как раз, — говорю напарнику, — можешь рукава на рубашке закатать.

Миша дырочку в лобовом стекле продышал. Поехали. До райцентра 20 км. На всю дорогу где-то по середине пути один столб с лампочкой, как в фильме ужасов. Верёвка раз пять рвалась, потому что ничего не видящий и осторожный Миша тренировался нажимать на тормоз. В итоге трос сократился до полутора метров, и мы пешеходной скоростью глубоко за полночь приползли к райотделу. Говорить, что там все бухие, излишне. Не просто бухие, а вообще себе отчёт не отдающие, кто они и где находятся. Но нас вспомнили. Обрадовались, налили за дружбу между Украиной и Россией. Откровенно говоря, развал страны мы все тогда воспринимали как дикое и временное недоразумение. На этой почве было полное и взаимное понимание.

Не откладывая в долгий ящик и понимая, что чем раньше мы отсюда свалим, тем лучше, я попросил помочь завести белый мерс. Откликнулась вся неспящая часть райотдела в количестве двух человек. О нищете материального снабжения тех лет говорит тот факт, что во всём райотделе не было буксирного троса. Местных это никак не смутило. На дежурном УАЗике мы поехали по посёлку. Далеко не отъезжая и не мудрствуя лукаво, наши помощники в первый попавшийся дом стали стучать ногами и руками. Громко и настойчиво.