Чингиз Абдуллаев - Манипулятор

— Что вы говорите?! — всплеснул руками Петровский. — Ведь тогда Качанов автоматически победит. Лучше оставить Нечипоренко в списках, и пусть он победит, тогда можно будет объявить, что он погиб, и назначать новые выборы. Иначе никого не успеют зарегистрировать за два дня, и Качанов автоматически станет депутатом.

— Возможно, и станет, — согласился Симонов, — но это нечестно. Избиратели не могут голосовать за уже умершего человека.

Они имеют право знать, что случилось с их кандидатом.

— Вы же сами сказали, что он подключи к аппарату искусственного дыхания.

— Это всего лишь формальность. На самом деле его уже нет. У него снесен череп и мозговые функции навсегда утрачены.

— Но юридически он пока жив, — напомнил Петровский. — Мы ведь также беспокоимся по поводу выборов, как и ваши избирали. Вы должны помочь благородному делу, не сообщайте в избирательную комиссию о положении Нечипоренко. Только один день, в воскресенье журналист победит на выборах, будут назначены новые выборы…

— А если победит Качанов? — Симонов был достаточно умным человеком.

— Значит, такова воля избирателей, — попытался улыбнуться Петровский. Он чувствовал, что его начинает нервировать этот затянувшийся спор.

— Вот поэтому я и позвоню завтра в избирательную комиссию, — заявил врач. — Хотя думаю, что до завтра он не протянет. Нам все равно придется констатировать его физическую и юридическую смерть.

— Вы меня не понимаете, — вздохнул Петровский, — кажется, Мураками писал, что необходимо отречься от самосознания и именно с этого начинается настоящая революция.

— Мои поздравления, — ухмыльнулся Симонов. — Не думал, что в столице работают такие начитанные чиновники.

— Сейчас другое время, — подыграл ему Святослав Олегович.

— Люди и принципы не меняются в зависимости от времени, — возразил Симонов. — Извините меня, господин Петровский, но я ничем не могу вам помочь. Мне не нравится Качанов, однако я обязан сообщить о плачевном состоянии Нечипоренко. Хотя думаю, что наш спор носит скорее схоластический характер.

Святослав Олегович не любил проигрывать, но неожиданно понял, что с главврачом у него произошла осечка. Только согласиться с этим означало признать, что он совершенно бесполезно прилетел из Москвы., — Какой у вас номер мобильного телефона? — поинтересовался Святослав Олегович. — Я перезвоню вам утром. Узнаю, как себя чувствует ваш пациент.

— Звоните по городскому, — предложил Симонов, — у меня нет мобильного. Или лучше сразу в больницу.

— Я должен улетать, — пояснил Петровский. — Мне трудно будет звонить на городской.

Может, мобильный есть у вашей дочери?

— Нет, — ответил Симонов. — Мне вообще не нравятся эти игрушки. Меня и так достают повсюду, где можно. А я имею право иногда спокойно посидеть с книгой или пойти в театр без этих трещалок.

— Разумеется. — Святослав Олегович уже продумывал новый план во всех деталях, и ему было важно знать, есть ли в доме мобильные телефоны. Но говорить об этом Симонову не стал, решив сделать последнюю попытку. — Понимаете, в чем дело, — сказал он, — в Москве есть представители крупных финансовых структур, которые полагают, что нужно поправлять ситуацию, в которую мы себя загнали. В политике, экономике, культуре…

— Согласен. Но не понимаю, как наша ситуация с этим связана.

— Они не хотят превращать Государственную думу в отстойник для уголовных элементов, — патетически воскликнул Петровский, — и просят вашей помощи.

— Мы уже об этом говорили, — напомнил Симонов.

— Нет, Игорь Сергеевич, вы меня не поняли. У нас был несколько беспредметный разговор. А сейчас будет более конкретный. — Он поднял чашечку с чаем, попробовал на вкус и с раздражением подумал: «Откуда они только берут такой дешевый чай?»

— Что значит конкретный разговор? — не понял хозяин квартиры.

— Мы хотим сделать все, чтобы Качанов не попал в Думу, — сказал Петровский. — Там должны быть умные и ответственные политики.

Симонов явно не понимал, к чему он клонит.

— Именно поэтому они готовы оплатить любые расходы по консервации тела Нечипоренко, чтобы помешать бывшему бандиту пройти в депутаты, — осторожно продолжил Святослав Олегович.

Врач по-прежнему молчал, и это вдохновило его собеседника.

— Назовите любую сумму, чтобы гарантировать консервацию. Нам нужно, чтобы Неречипоренко протянул хотя бы один день.

— Иначе говоря, вы предлагаете мне взятку? — спросил Игорь Сергеевич.