Чингиз Абдуллаев - Манипулятор

— Он обязательно будет. — Святослав Олегович подумал, что решил такую сложную проблему за счет личного обаяния и обычной демагогии. Качанов вызывал отторжение у любого нормального человека, который знакомился с его биографией. — Надеюсь, мы с вами еще увидимся, я буду в вашем городе еще три недели, — соврал он на прощание. — Если разрешите, я вам позвоню.

— Хорошо, — согласилась она, — позвоните. Если завтра утром мы получим протест, то успеем вынести решение и Александра Александровича включат в списки кандидатов.

— Это будет очень справедливо и по-божески правильно. Он столько лет работает в школе, — вздохнул Петровский.

Когда она поднялась, он взял ее под ручку и проводил до большого зала. На прощание поцеловал ей руку. — До скорой встречи, Елизавета Андреевна.

Она томно улыбнулась.

Едва судья вошла в зал, как Петровский повернулся и пошел к Бубенцову.

— Едем к главному врачу больницы, — приказал он, доставая телефон и на ходу набирая номер. — Здравствуй, Юлай. Нужно сегодня же организовать телефонный звонок из прокуратуры. Чтобы подали протест. Кто у нас там?

— Ильин, — напомнил Юлай, — начальник хозяйственного управления. Мы ему в прошлом году переводили сто тысяч. Он нам тогда помог с…

— Помню. Пообещай ему десять тысяч, если он позвонит прямо сейчас прокурору области, — решил Святослав Олегович. — За один звонок это не так мало. Пусть убедит прокурора подать протест. Его нужно зарегистрировать вчерашним числом. Ты меня понял?

— Все понял. Сейчас буду звонить. А как с местным судом? Ты с ними договорился?

— Пусть не беспокоятся. В суде примут протест и оформят сегодняшним числом. Сейчас мне важно, чтобы Ильин позвонил прокурору области.

— Я переговорю с ним и позвоню тебе, — пообещал Юлай.

Петровский убрал телефон и взглянул на часы. Без пятнадцати десять.

— Поехали к главному врачу, — приказал он Бубенцову, — и узнай, где живет прокурор области. Нужно будет нанести ему визит. Я ничего не успел поесть, а вместо этого выпил сразу две рюмки водки. Черт возьми. И еще пришлось целовать эту старую кошку.

За окнами было темно, и Петровский, закрыв глаза, задремал. Бубенцов искоса поглядывал на шефа, удивляясь его неистощимой энергии. Он не знал, о чем Святослав Олегович говорил с Трохиной, но видел, как его патрон провожал главу местного суда. Даже поцеловал ей ручку на прощание. Бубенцов искренне завидовал такому обаянию Петровского, умеющему убеждать людей за считанные минуты и переманивать их на свою сторону.

— Вы ничего не поели, — осторожно напомнил он.

— Я же просил сделать мне бутерброды, — ответил Петровский, не открывая глаз. — Пока буду разговаривать с этим врачом, пошли в ресторан. Не нужно никаких разносолов, вполне достаточно хлеба, сыра, помидоров.

— Мы уже все приготовили. Сейчас нам привезут. — Бубенцов потянулся за мобильным телефоном.

— Не надо, — остановил его шеф, по - прежнему не открывая глаз, — потом позвонишь. Сначала я пойду поговорю с этим главврачом. На голодный желудок лучше думается, значит, разговор будет более содержательным. И вообще учти, что, когда идешь на сложный разговор, от тебя не должно пахнуть обедом. Кроме того, тяжелая пища давит на желудок, не дает мозгам нормально функционировать.

Автомобили, подъехав к дому, остановились у небольшого сквера. Петровский открыл глаза и вылез из салона автомобиля. Перед ним стоял типовой двенадцатиэтажный дом.

— Он живет на восьмом этаже, — сообщил Бубенцов. — Нам подняться всем вместе или привести его сюда?

— Что за дурацкие манеры, — поморщился Святослав Олегович. — Это же врач, интеллигентный человек, а ты собираешься врываться к нему ночью, как к уголовнику. Достаточно одной такой ошибки — и все наши усилия насмарку Он сразу поймет, что мы представляем интересы Качанова. А мне это-то совсем не надо. Я сам поднимусь к нему. Ждите меня здесь. И не забудь про мой ужин.

В подъезде стоял неприятный запах, прочем, характерный для большинства подъездов огромной страны. Петровский прошел к лифту и с раздражением увидел объявление, извещающее жильцов, что лифт временно не работает.

«Хотя бы извинились», — со злобой подумал Святослав Олегович, поднимаясь по лестнице.

На восьмом этаже находились две квартиры. Он посмотрел направо и налево. Табличек нигде не было.

«И эту старорежимную традицию с «табличками» давно забыли, — с огорчением констатировал Петровский. — Как теперь вычислить, какая именно квартира принадлежит Симоновым?»