Адам Холл - В жерле вулкана

В первый момент Рейнер не обратил внимания на микроавтобус цвета слоновой кости, стоявший под деревьями в нескольких ярдах от ресторана. Но цвет пробудил воспоминания, и он взглянул на номер. Автомобиль был пуст.

Он пересек тротуар. Ресторан был освещен тем же мягким светом, что и при первом посещении: фонари на Авениде светили ярче. Юноша в костюме новильеро [4] Начинающего матадора (исп.). играл на гитаре, неторопливо и старательно исполняя «Романеску» Мударры; может быть, эта вещь действительно нравилась ему. Время для фламенко придет позже, когда люди будут не так заняты едой. Помещение было наполовину заполнено людьми, но между столиками оставалось еще достаточно свободного места. Рейнер выпил перно около стойки и, укрывшись в тени, падавшей от двух огромных винных бочек, составлявших часть оформления, принялся осматривать зал. Прошло две или три минуты, прежде чем он увидел ее за столиком у дальней стены под одной из ламп, изливавших янтарный свет.

Лицо сидевшего с нею мужчины было ему незнакомо. Должно быть, они были здесь уже довольно долго; на столе перед ними стояла корзиночка с фруктами. Рейнеру лишь удалось разглядеть, что мужчина был испанцем или белым латиноамериканцем. Лицо Жизели Видаль казалось бледным, волосы были собраны в узел.

Он выждал, пока в ресторан не вошло еще несколько человек, а затем не спеша пошел через зал, чтобы иметь возможность подольше наблюдать за этой парой, прежде чем они сами заметят его. Возможно, обменявшись с ними несколькими словами, он получит новые отправные точки. Даже несколько слов смогут дать какой-то намек, а он попытается объяснить, что при их первой встрече обознался из-за тусклого освещения.

Мужчина заметил Рейнера, когда тот оказался совсем рядом с их столиком. Рейнер действительно никогда прежде не видел этого лица; похоже, и сидящий за столом тоже не знал его. Он перевел взгляд на девушку и заметил, как в глубине ее больших аметистовых глаз узнавание сменилось испугом, а затем потрясением. Она непроизвольным движением откинула голову. Потрясение было вызвано вовсе не появлением Рейнера.

Рейнер услышал, что к нему обращаются по-испански. Одновременно кто-то взял его за руку. Он повернулся.

– Вы гость нашей страны, сеньор?

Их было трое: майор полиции и два лейтенанта в полной форме, с револьверами в кобурах.

– Да.

– Мы проверяем паспорта.

– Мой паспорт в гостинице, команданте .

– Мы должны взглянуть на него, сеньор.

Рейнер терпеть не мог вида полицейских при оружии – это было признаком слабости закона.

– Хорошо. Это недалеко, гостиница «Мирафлорес».

Майор пошел впереди, двое лугартеньентес замыкали шествие. В зале воцарилось минутное молчание. Даже гитара, казалось, спутала мотив.

Три вещи волновали Рейнера. Он потерял шанс ближе познакомиться с мадемуазель Видаль. Его бесцеремонно схватили под видом обычной паспортной проверки. Но обычную проверку не проводят офицеры полиции – если, конечно, они не намереваются задержать кого-то определенного. И еще один вопрос сверлил мозг: кто выследил его здесь?

Он сел в полицейский автомобиль, и дверь за ним захлопнулась.

Через пять минут после возвращения в гостиницу Рейнер понял, что оказался в ловушке.

В холле майор спросил, в каком номере он живет, и назвал его портье; тот выдал ключ. Рейнер и его эскорт из трех человек поднялись на один лестничный марш. Но прежде, чем дверь отперли и вошли внутрь, к ним, не объясняя причин, присоединился управляющий гостиницей.

– Надеюсь, сеньор Рейнер, не возникнет никаких затруднений? – Это был стремительный крошечный человечек, постоянно высматривавший за углом что-нибудь неподобающее. Возможно, ему приходилось сопровождать слишком много молчаливых мужей в слишком многие номера, несмотря на то, что каждая сеньора успевала заранее щедро вознаградить его.

– Конечно, нет.

– Мы просто проверяем паспорта, – сказал команданте . Они вошли в комнату, управляющий следом. Под пристальным контролем четырех пар глаз Рейнер открыл меньший из чемоданов, предчувствуя, что паспорта в нем больше нет. В многозначительной тишине он осмотрел два других чемодана.

В третьем, прямо поверх вещей, лежал экземпляр «Ньюсуик». На обложке был большой портрет президента Хосе-Марии Икасы во время одного из его самых удачных выступлений на Пласа Гранде в Сан-Доминго, а вместо фона была напечатана прозрачная фотография Адольфа Гитлера. Все было настолько выразительно, что никакой подписи не требовалось.