Михаил Палев - Византийский манускрипт

Размышления Таврова прервал звонок мобильника.

– Здравствуйте, Валерий Иванович! – раздался в трубке голос Павлова. – Из перечисленных в вашем списке лиц за указанный промежуток времени в Питере находились двое. Семенов Павел Сергеевич прибыл в Петербург из Москвы за день до интересующей вас даты, поездом «Юность», и по сегодняшний день не покидал Северную столицу ни поездом, ни самолетом.

– Подожди, Вадик, – перебил его Тавров. – Этот Семенов… У тебя есть его паспортные данные? Огласи, пожалуйста.

– Вот… Семенов Павел Сергеевич, уроженец города Петрозаводска, родился 19 сентября 1947 года…

– Так, это не он, – заключил Тавров. – А кто второй?

– Второй, иностранный гражданин, прибыл в Петербург из Финляндии, пересек границу за два дня до указанной вами даты, а покинул Питер самолетом на следующий день после этой даты. Прилетел в Домодедово, после этого Москву ни поездом, ни самолетом не покидал. Из России не выезжал.

Тавров почувствовал, как заколотилось сердце. Он сглотнул слюну и спросил Павлова, заранее предвидя ответ:

– О ком идет речь, Вадик?

– Об итальянском гражданине Адриано Палетти.

Итак, круг подозреваемых сузился до одного фра Арнольдо. Хоть Павлов и не смог пробить всех головорезов Варежко на присутствие их в Питере в указанное время, но было понятно, что вряд ли они причастны к убийству Кати Барсуковой: не их стиль, им бы попроще что-нибудь – вроде пули в голову да в озеро. А вот фра Арнольдо… От этих религиозных мракобесов всего можно ожидать!

Тавров пообедал в «Елках-палках» на Новом Арбате и вспомнил о своем двухголовом питомце. Как он там? Третьи сутки, почитай, взаперти… И Тавров немедленно поехал домой.

Двухголовый Дуканот встретил появление хозяина восторженным дуэтом. Еду он уже уничтожил, зато с водой проблем не испытывал, освоив процесс ее добывания из унитазного бачка. Как удовлетворенно отметил Тавров, разумная псина справляла в унитаз и свои естественные надобности.

Вывалив в две миски одинаковые горки сырого гуляша, Тавров занялся своими делами. Он залез в компьютер и открыл файл с описанием сложных взаимоотношений СС-штандартенфюрера и настоятеля монастыря – в том самом месте, на котором заканчивалась распечатка.

– Затаите дыхание перед встречей с Великой Тайной!

Штандартенфюрер взмахнул рукой. Солдаты подтолкнули монаха, и тот начал спускаться по каменным ступеням. Впереди шел эсэсовец с факелом, освещая путь, а сзади второй эсэсовец подгонял священнослужителя, тыча ему в спину стволом автомата.

Спустившись, монах в изумлении огляделся. Он провел в этом монастыре почти четверть века, но даже не подозревал о существовании под древней монастырской криптой еще более древнего помещения. Оно было небольшим и круглым, радиусом метра четыре. Потолок представлял собой купол, опиравшийся на невысокий цоколь. От пола до купола в центре этого пространства было не более четырех с половиной метров, и потому возле стен можно было стоять, лишь наклонившись. Кое-где каменная облицовка купола обвалилась, открыв бетонную основу: типично римская техника строительства, утраченная в этих местах еще в VI веке. Лестница опускалась к полу из центра купола винтом и заканчивалась напротив странного вида скульптуры.

Когда два эсэсовца с факелами встали по обе стороны от того, что монах вначале принял за скульптуру, то оказалось, что это окаменевший от старости пень, торчащий из каменного пола. В центр пня почти по самую рукоять был воткнут железный меч, прекрасно сохранившийся в герметичном сухом помещении. Рукоять, увенчанную большим необработанным изумрудом в золотой оправе, кто-то обернул полосой шероховатой, закаменевшей от древности кожи.

– Вы знаете, что это такое? – спросил штандартенфюрер. Монах отрицательно покачал головой.

– Это меч Повелителя Мира. Теперь я владею всеми тремя инсигниями Повелителя Мира, нашим родовым сокровищем, полученным от самого Одоацера, или Одоакра! – торжественно объявил штандартенфюрер. – Этот меч принадлежит мне по праву. Но дело не только в нем. Видите, что он прочно застрял в пне? Его никто не мог выдернуть из дерева, хотя видно, что середина пня подгнила. А знаете, почему? Мы раскололи пень аммоналовой шашкой, типа тех, которыми в Америке до сих пор корчуют пни. И вот что обнаружили.

Штандартенфюрер ударил ногой по пню, и тот разлетелся на несколько частей. Меч со звоном упал на каменные плиты. Штандартенфюрер поднял его и показал монаху: