Лариса Соболева - Часы остановятся в полночь

– Во-первых, – остановился на светофоре Эрнст и повернулся к другу, – тетка сдавала квартиру внаем, думаю, за это получала долю. Во-вторых, рано ты записал в проститутки младших сестер.

– Брось, брось. Мы нашли фотки всех трех, значит, и они работали в притоне тетушки. Нет, я когда фотки смотрел, мне в голову не пришло, что девчонки… Я б сам убил такую тетушку. Эрнст, светофор!

Тот тронул машину с места, а Ким пытался понять то, что до его неиспорченного сознания никак не доходило.

– Младшей всего четырнадцать, она же ребенок. Когда слышишь о педофилии, кажется, это где-то там, далеко, к нам не относится. Нет, трудно представить, чтоб с Ланой взрослый мужик… Эрнст! – воскликнул Ким, словно ему только что пришла безумная мысль, собственно, так и случилось. – А в списке-то есть и бабы! С цифрами!!! Значит, они тоже пользовались… услугами?! И платили?! И не раз?!

– Да отстань ты, недоросль, – фыркнул Эрнст. – Ничего, поработаешь еще лет пять, привыкнешь ко всякого рода неожиданностям. Лично меня волнует другое. Помимо Докукиных, в списке есть еще двое убитых, что это не случайность, теперь я не сомневаюсь. Только как это все соединить? Кстати! У Ксении Макаровны среди золотых изделий найдены две печатки, помнишь?

– Помню. Надо показать тому же Журавскому, вдруг гайку носил один из Докукиных?

– Тогда получается, что тетушка-сводня и сутенер Биулин… что? – экзаменовал друга Эрнст.

– Убили мужиков, ограбили, а трупы вынесли в мешках. В таком случае неудивительно, что тетушку пришили, а Биулин, возможно, бежал не от нас. От убийцы.

– Может быть, и так.

– А мне стало ясно, почему господа из списка делали круглые глаза и отрицали знакомство с Ксенией. Наверное, они, как Журавский, увидев список, сильно разволновались. Сам знаешь: семья, дети, положение с репутацией… Никому неохота попасть в скандальную историю, все прикидываются чистенькими.

– Интересно, что задумал Балашов, почему не звонит?

– Веришь, что он нашел убийцу?

– Верю, что не он пустил в ход нож, но это нужно доказать.

– Филон сожрет свою шляпу, правда, шляпы он не носит.

Эрнст высадил Кима у его дома, развернулся и поехал к подруге. Одно плохо: после подобных расследований в каждой женщине видишь подпольную шлюху.

Лана подняла на него невинные глаза, но то, что она спросила, не имело отношения к невинности:

– А почему ты не хочешь? Мужчины любят секс.

– Ты офонарела? – начал злиться Максим. – Соображаешь, что предлагаешь? Не хватало мне статьи за совращение несовершеннолетних! Иди к себе, я сказал!

– Не бойся, никто не узнает…

Терпение иссякло, Максим подскочил к ней, поднял одеяло, завернул нахалку и давай ее толкать к выходу, Лана упиралась, тормозя ступнями в носках, но они скользили по гладкому полу. Когда она поняла, что он выставит ее, вывернулась из одеяла. Максим едва удержался на ногах, а Лана запрыгнула на его кровать. Максим осатанел, орать на маленькую дрянь не смел – Настя спит, к тому же, если прибежит, неизвестно, что подумает. Наступая, он подбоченился, грозно свел брови и сказал:

– Если сейчас же не уберешься, я тебя выпорю ремнем! Буду пороть, пока дурь не выбью! Значит, то был не шаг отчаяния, когда ты снимала клиентов на улице, а привычное для тебя дело?

Девочка ощерилась, как злая собачонка, да и стояла на четвереньках, приняв оборонительную позу, словно собралась прыгнуть на Максима:

– Думаешь, твоя Лора не спала с мужчинами? Спала! За деньги!

– Повтори, что ты сказала? – прорычал он тихо.

– Лора спала с мужчинами, за это ей давали деньги…

Она схватилась за щеку, так как Максим влепил ей пощечину. Но это ее не остановило, она процедила:

– Лора спала! И Лика спала…

Еще одну пощечину получила. И вдруг заплакала. То ли от обиды, то ли от боли, то ли от того и другого вместе, но она заплакала, закрыв ладонями лицо и наклонившись к коленям. С острого плеча сползла бретелька (лифчик не ее размера, великоват, как и трусики), на спине образовалась дорожка из позвонков, оттопыренные лопатки конвульсивно вздрагивали.

Максим отошел, надел брюки, не зная, что делать с плачущей Ланой, закурил. Злость поутихла, он пожалел, что не сдержался, поступил не по-мужски, но не извиняться же перед соплячкой.

– Хватит скулить, – строго сказал он. – Сама виновата, вывела меня. Лора твоя сестра, а ты… выдумываешь гадости.

– Я правду сказала, – хлюпая носом, выговорила Лана. – От того, что это правда, Лора не стала ни хуже, ни лучше.