Михаил Палев - Знак Ганнибала

Я подтвердил этот факт и спросил:

– А почему вы не передали раму в милицию? Ведь это действительно доказательство кражи!

– Так получилось. Дело в том, что я держал эту раму в руках всего пару минут, – с досадой признался Тавров. – Когда я уже готовился оттащить ее к машине, внезапно рядом с участком остановился автомобиль «Лада Классика». Я поспешил укрыться в густых кустах, и не зря: вышедший из машины человек направился прямиком к пожарищу. В руках он держал миноискатель – по-моему, фирмы «Майнлаб», – я такой однажды на выставке видел.

Услышав о миноискателе, я аж подпрыгнул на сиденье. Теперь понятно, куда делись стреляные гильзы! Тавров подтвердил мои подозрения: незнакомец тщательно прочесал миноискателем пространство между домом и дорогой.

– Это понятно! – воскликнул я с нетерпением. – Но что же случилось с рамой?

Оказалось, что незнакомец перед уходом вдруг заметил лежавшую на земле раму и прихватил ее с собой: благо на крыше «Лады» был багажник, и раму было легко перевезти куда-то.

Тавров описал незнакомца: рост ниже среднего, довольно субтильное телосложение. Очень похож на того типа, стрелявшего в нас с Артемом!

– Я вот только понять не могу: зачем понадобилось похищать копию картины Жерома? – поделился я с Тавровым. – Давайте отбросим мистику и обратимся к простой житейской логике. Предположим, что похитителю наплевать на мистические легенды, связанные с копией Жерома. В таком случае, в похищении копии известного полотна нет никакого смысла. Разве не так?

– Логика имеется, если предположить, что из Умани в Москву в 1932 году отправили копию картины Жерома под видом оригинала! – ответил Тавров.

Я был настолько ошеломлен этим смелым предположением, что пару минут осмысливал его.

– Да, но… картину затребовали в Москву, чтобы затем продать ее на Запад, следовательно, ее должны были осмотреть эксперты. Они бы обнаружили подделку, – возразил я. – Очень сомнительно, чтобы копия ушла на Запад!

– Согласен, ваши возражения весомы, – кивнул Тавров. – Но представим, что в общем потоке ценностей подделка все-таки ушла за границу и осела в коллекции западного собирателя. Тот вполне искренне мог считать ее подлинником. Например, в 1911 году из Лувра похитили картину да Винчи «Джоконда». Через два года ее нашли, но за это время один аферист умудрился продать коллекционерам аж пять копий полотна, выдав их за подлинник! Так что прецеденты есть. Кроме того, имеется еще один факт. Он заставляет моего клиента всерьез допустить, что на даче Акчурина действительно было подлинное полотно Жерома.

– Какой же факт вы имеете в виду? – спросил я.

– Дело в том, что совсем недавно полотно Жерома «Переход Ганнибала через Альпы» собирались продать и его даже внесли в каталог одного из престижных аукционов, – сообщил Тавров. – А затем вдруг, без объяснения причин, полотно сняли с продажи. Напрашивается предположение: аукционные эксперты установили, что это подделка. Поэтому ее и сняли с продажи.

– Да,… убедительно, – согласился я. – Но ведь все это недоказуемо, это всего лишь ваши предположения.

– Вот поэтому я и просил вас вспомнить: не стоял ли на обороте холста инвентарный штамп краеведческого музея города Умани? – пояснил Тавров. – Если стоял, значит, это подлинник: ведь копию впервые поставили на инвентарный учет только в районном отделе Наркомпроса. Жаль, что вам так и не удалось вспомнить!

– Жаль, что вам не удалось уберечь раму, – посетовал, в свою очередь, я. – Тогда анализ остатков холста дал бы однозначный ответ. Кстати, как вы думаете: картина еще в стране или ее уже вывезли за рубеж?

– Все зависит от того, с какой целью похищали полотно, – ответил Тавров. – Если моя гипотеза верна, то похищали оригинал по заказу коллекционера, вдруг обнаружившего, что он владеет копией. Понятно, что он готов пойти на солидные издержки, лишь бы сохранить лицо. В любом случае, если похищение организовали под конкретный заказ, то полотно уже вывезли из России. Первое, что в таких случаях продумывают, – транспортировку. Хотя нам неизвестны мотивы похитителей, так что вряд ли мы можем уверенно предвидеть судьбу картины.

– Пожалуй, вы правы, – согласился я. – Еще я хотел бы узнать: чего именно хотел от вас клиент, поручивший вам уточнить детали похищения? Я понимаю, что имя клиента вы не разгласите, но……

– Как раз об этом я могу вам сказать, – отозвался Тавров. – Клиент хочет знать: кто именно организовал похищение картины и с какой целью?