Михаил Галустян - Знак отличия. История смешного мальчишки

Меня зовут Ншан. Имя это, произошедшее от персидского Нишан и с годами ассимилировавшее в созвучное по фонетике русское Миша, означает «знамение, знак свыше, метка, орден». Мне в детстве мама говорила: «Смотри, сынок, у тебя вторая макушка, как будто Боженька тебя поцеловал! Или корова лизнула!» А фамилия Галустян переводится как «приходящее добро». Сколько помню себя, я всегда рос с убеждением, что я – особенный человек.

«Мой отец был лётчиком морской авиации, его имя Ншан. В полку все его звали Мишей, поэтому и пошло Ншан – Миша. Сына мы назвали в честь деда. И теперь все его называют Мишей, даже дома».

Я смотрел на себя в зеркало и понимал: «Парень! Ну ты явно не похож на всех остальных! Ты же кардинально от всех отличаешься». В детстве все вокруг меня были высокие, красивые, а я – смешной, но я не обижался на судьбу, а сделал свою особенность преимуществом. Мама много рассказывала, что с самого детства я выделялся и был очень инициативным ребёнком. Да я и сам помню, что не пропускал ни одного детского мероприятия. Как только возникал вопрос, кто будет участвовать в утреннике, сразу отзывался: «Я!» – «А кто будет играть роль?» – «Я!» – «А кто повесит гирлянды?» – «Я!» Обладая высокой пассионарностью, я не мог оставаться в стороне от общественной деятельности, будь то в школе или в детском саду.

Как бы там ни было, особое ли имя, вторая макушка или армянское окончание фамилии – ЯН, что, как известно, в восточной философии выступает символом активного, мужского и огненного, – все эти теории нравятся мне в одинаковой мере, они лелеют, тешат и вдохновляют, взращивая чувства здорового эгоизма и позитивного настроя, способствующих в дальнейшем достижению побед. В моей жизни было достаточно ситуаций, когда я избирал и выдвигал себя сам и нёс за это полную ответственность. Но моё понимание особенности не имеет никакого отношения к избранности и уж тем более к звёздной болезни.

Самое смешное, что у меня в детстве не было совершенно никаких комплексов, и свои недостатки, а точнее то, что недостатками считали другие, я с лихвой перекручивал в достоинства. «Мелкий шпендик?» – «Зато я везде пролезу, а вы – не сможете!»

Миша относится к себе с самоиронией и свои внешние особенности считает сильными сторонами, а потому ещё долго будет востребован у зрителей как комедийный герой. На эту тему есть хорошая песня Семёна Слепакова про уши (я часто ставлю её своей дочери, у неё тоже «ушки»), суть песни в том, что слонёнок использовал свои большие уши, которые окружающие считали недостатком, как крылья. Научился летать и стал звездой!

Понимание своих преимуществ давало мне возможность смело входить в любой разгорающийся конфликт в качестве парламентёра: «Ребята, остановитесь! Давайте не будем! Ведь мы же из одного района, из одного города, с одной улицы!..» Наверное, нужно быть совсем гнилым человеком, чтобы, не разобравшись, с ходу, бить мальчишку маленького роста. Я знал об этом и пользовался тайм-аутом, чтобы урегулировать конфликт мирным путём. Уже тогда я интуитивно задумался о силе слова, об огромной возможности влияния на ситуацию словами.

От папы я унаследовал увесистую сердечную чакру, заправленную сентиментальностью. Отец никогда не поднимал на меня руку, не грозил пальцем и не вступал в дебаты, а любимой его фразой было: «Миша, ты и сам всё знаешь прекрасно». С папой всё было идеально.

Другое дело – мама. Она занималась моим воспитанием и, к счастью (!), всегда входила со мной в диалог. Я научился азам дипломатии, когда решал дворовые конфликты с ребятами, но главные военно-тактические учения проходили на кухне с мамой. Наши беседы часто были попыткой разобраться в глубоких философских и жизненных вопросах, докопаться до справедливости и приводили временами к жарким спорам. И тогда бурные дискуссии продолжались долго, напоминая лихую схватку адвоката с прокурором в зале суда. Мама мне один аргумент, я ей – другой, она мне – снова аргумент, я – свой, и так до изнеможения. Я старался подбирать слова, словосочетания, говорить членораздельно, ярко и выраженно, чтобы отстоять свои позиции и чтобы доводы мои звучали веско. В разговорах с мамой я оттачивал своё понимание справедливости, и хотя справедливость – это понятие, но для меня оно стало практически чувством, которое от мамы же мне и перешло в наследство. Любящая, заботливая мама всегда была для меня одним из интереснейших собеседников, а из разговоров с ней я черпал мудрость, как из книг, но если был с чем-то не согласен, то отстаивал своё мнение.