Людмила Васильева - ...И двадцать четыре жемчужины

— Кто-нибудь из муренинской родни приезжал после смерти барина?

— Вот этого не знаю. Пожалуй, никто не был, а то бы слух прошел. Поди, наладились все в заграницу вместе с богатством.

— А в наше время, теперь, никто не объявлялся?

— Пока в Камнях жил, никого не было, а теперь не слыхивал про такое.

— Федор Сидорович, во время Отечественной войны не приходилось вам слышать фамилию Грюбель?

— Так это управляющего Мурениных фамилия.

— Есть сведения, что какой-то Грюбель пытался прорваться в Старицкое с группой фашистов, но их захватили партизаны, а фашисты потом их все же отбили.

— Да. Захватить захватили, но не удержали. Я тогда в другом месте с заданием был. А вот тот ли Грюбель, что у Мурениных служил, не скажу, не видал. Хоть и говорили, что шибко этот немец на управляющего смахивал. Да разве его узнаешь, столько лет прошло. Я думаю, обманулись. Зачем управляющий сюда полезет? Да и стар он был, чтобы воевать, ему тогда было, должно быть, за пятьдесят.

— Тут у вас еще бывший учитель-герой был?

— Это какой такой учитель?

— Он теперь в музее работает. Лисовский.

— Этот контуженый? Я об нем ничего не знаю. Из него слова не вытянешь. Ни с кем по душам не поговорит. Мы уже и так к нему и этак, а он все молчит. Может, война так человека пришибла.

Приехав в Москву, Ясин с согласия Марты позвонил Бурмину, чтобы сообщить о находке документов в Пскове. Но ни Бурмина, ни Сухарева на месте не оказалось. Тогда Ясин попросил связать его с Шульгиным и все объяснил ему. Полковник предложил Ясину приехать к нему и заказал пропуск.

Шульгин встретил Ясина приветливо:

— Располагайтесь. — Он указал на стул. — Интересно, что же вам удалось отыскать.

— Оригиналы нам не дали, мы привезли только копии, но они надлежащим образом заверены. — Ясин подал Шульгину папку с документами.

Шульгин их внимательно просмотрел.

— Да... Завещание имеем, а самой коллекции пока нет. Но все равно это интересно. А письмо тоже нашли?

— Оно лежало вместе с завещанием. Это письмо Елизаветы Марковны Карелиной, в девичестве Тереховой, к Муренину. Мы предполагаем, что нам удалось определить место, о котором Муренин наказывал ей помнить. Вероятно, это место как-то связано с самой коллекцией.

— Любопытно, чем вы это обосновываете. Ясин вынул из плотного конверта пожелтевший листок.

— Вот здесь говорится о беседке-ротонде в парке имения. Не там ли спрятал Муренин часть своей коллекции? Ведь в обоих письмах упоминается об этом памятном месте. Хотя беседки этой на плане имения нет.

— Это еще ни о чем не говорит. Ко времени составления плана ее уже могло не быть. Следует подумать, что к чему. Я думаю, что в этих письмах упоминание о ротонде — это не просто лирические воспоминания... Тут, пожалуй, обоими подразумевалось дело весьма серьезное... Попрошу вас документы оставить, а завтра позвоните мне, пожалуйста, часов в одиннадцать. Возможно, ваше предположение нас заинтересует.

Попрощавшись с Ясиным, Шульгин немедленно доложил о полученном сообщении своему начальству. Было созвано срочное совещание, на котором вынесли решение: продумать операцию с учетом того, что группа Бурмина находится в Старицком.

Генерал тут же связался с командованием воинской части я договорился, что в операции, названной «Трилистник», проведение которой намечено на послезавтра, примут участие армейские саперы.

В назначенное время Ясин позвонил Шульгину. Тот спросил:

— Ну как, Дмитрий Васильевич, понравились вам псковские края?

— Очень. Думаю, что еще побываю там.

— Так, так... Я еще не успел задать вопрос, как вы мне ответили. Предлагаю вам поехать со мной в район бывшего поместья Муренина. Согласны?

— Не откажусь. А когда надо ехать и что от меня требуется?

— Выезжаем завтра в шесть ноль-ноль, оставьте свой адрес, я за вами заеду.

— Спасибо. Тогда до завтра.

По дороге в Старицкое Шульгин с Ясиным завернули в соседнее село. Там вся группа Бурмина обосновалась под видом геодезистов. В тех местах как раз прокладывали шоссе. Шульгин еще в пути объяснил, что, возможно, Ясина кое-что и кое-кто удивит, но он должен отнестись к этому как к вынужденной маскировке. И все-таки, несмотря на предупреждение, Ясин удивился, увидев здесь Бурмина и Сухарева.

Немного передохнув, Ясин отправился в Старицкое знакомиться с музеем и прилегающими к нему местами, а Шульгин тем временем обменялся с «геодезистами» информацией и объяснил их задачу в операции под названием «Трилистник».