Шарль Эксбрайа - Алиби на выбор. («Девушки из Фолиньяцаро»).

Тут синьора Габриелли испустила душераздирающий вопль, который, казалось, потряс Терезу. Она поглядела на мать, потом на своих мучителей и наконец призналась:

— Успокойся, мама… Это верно, я обманула их.

Инспектор и нотариус облегченно вздохнули. Чекотти радостно подумал: на этот раз ему удастся надеть наручники на Амедео Россатти. Нельзя сказать, чтобы он испытывал личную неприязнь к парню, но ведь это из-за него в Фолиньяцаро насмехались над ним, а значит, и над всей миланской полицией. Синьора Габриелли смотрела на свою дочь во все глаза:

— Так ты не была с Амедео в тот вечер?

— Нет.

— А где ты была?

— С Кристофоро…

— С Кристофоро Гамба, сыном кузнеца?

— Ну, конечно, у нас ведь нет другого Кристофоро!

— Несчастная! Он способен переломить тебя пополам, сжав в своих объятиях, и даже не заметить этого!

Повернувшись к Маттео, она пояснила:

— Он сам не понимает, как он силен, этот Кристофоро!

— Синьора, меня не интересуют отношения вашей дочери с этим геркулесом. Единственное, что я хочу знать, это почему ваша Тереза разыграла перед нами такую комедию. Пусть сама скажет, кто ее подбил на это.

— Никто.

— Вы думаете, что я могу поверить, будто вы сочинили всю эту историю только для того, чтобы мне досадить?

— Нет.

— Тогда зачем вы это сделали?

— Чтобы защитить одну особу.

— Кого?

— Я этого не могу сказать…

— Опять! Берегитесь! Мое терпение на исходе!

Мать тоже стала настаивать:

— Теперь уж говори, Тереза! Раз начала, надо закончить!

— Но ведь я обещала!

— Подумаешь, какое дело, обещала! Этот синьор представляет закон, он имеет право освободить тебя от твоего обещания.

Тереза поколебалась еще с минуту, потом, не в силах больше сопротивляться, прошептала:

— Я обещала это Сабине.

Ничего не понимая, они посмотрели друг на друга. Синьора Габриелли выразила общее недоумение, спросив:

— Какой Сабине? Дочери сыровара Замарано?

— Да.

— Какое она имеет отношение к Амедео?

— Они встречаются.

— Что ты болтаешь? Ведь она практически помолвлена с каменщиком Зефферино!

— Вот в том-то и дело.

— Что ты хочешь этим сказать? Ты сердишь меня, Тереза, и если не объяснишь, что ты имеешь в виду, то очень скоро схлопочешь пощечину!

— Сабина любит Амедео… Я не знаю, любит ли он ее. Во всяком случае, мы с ней ждали его у выхода из кафе, и она ушла вместе с ним, а я встретилась с Кристофоро… Когда случилась эта история, Сабина уговорила меня сказать, что с Амедео была я… из-за Зефферино, понимаешь?

— И ты согласилась?

— Сабина моя подруга, мама.

Явно растроганная, синьора Габриелли подошла к дочери, обняла ее, прижала к своей груди и горячо поцеловала. Потом, отстранившись, чтобы лучше ее видеть, она заверила ее дрожащим от волнения голосом:

— Тереза, ты святая, это твоя мама тебе говорит!

Нотариус завопил:

— Как же! Святая! Отъявленная лгунья, вот она кто! Синьора Габриелли мигом преобразилась в мегеру и набросилась на дона Изидоро.

— Вы оскорбляете мое дитя, а сами неспособны уследить за вашей недотрогой, которая гуляет со всеми парнями подряд!

— Моя дочь гуляет с… О, синьора, возьмите назад эти слова, или я не ручаюсь за себя!

— Попробуйте только ударить меня в присутствии инспектора, если посмеете!

Тереза, чтобы дополнить картину, схватила нож, которым она очищала помидоры, и бросилась, подняв его, на синьора Агостини, пища:

— Только прикоснитесь к моей матери!

Чекотти, считавший, что в Фолиньяцаро и одного трупа достаточно, вмешался:

— Перестаньте! Вы все теряете разум!

Нотариус запротестовал:

— Да разве вы не понимаете, что эта новая история рассчитана на то, чтобы вы поверили, будто Амедео не мог встретить Таламани?

— Спокойно! Если синьорина опять пытается меня одурачить, то она за это поплатится! Это ваше последнее слово, Тереза Габриелли?

— Да.

— Очень хорошо. Я допрошу Сабину Замарано. Молите Бога, чтобы она подтвердила ваши слова, в противном случае можете готовиться к поездке в Милан, где вам будут обеспечены на некоторое время квартира и питание за счет республики!

После этой угрозы Чекотти покинул дом вдовы, увлекая за собой дона Изидоро. Но так как, по его мнению, присутствие нотариуса не способствовало успеху допросов, то он попросил его больше не сопровождать себя. Дон Изидоро обиделся, повернулся к нему спиной и удалился, не попрощавшись.

В отличие от своей подруги Терезы, Сабина Замарано была блондинкой высокого роста и казалась невозмутимой. Видя, с каким спокойствием она встретила его появление, Чекотти подумал, что оно не было для нее неожиданным.