Анатолий Степанов - Без гнева и пристрастия

Поначалу Сырцов в запарке не чуял, а теперь уловил тошнотворный трупный запах, исходивший от рубашечного героя, обаятельного Викентия, обходительного и шустрого Кента. Слишком, как оказалось, шустрого. С переборами.

Сашура ждал его на площадке и боялся о чем-либо спросить, только моргал накрашенными ресницами. Сырцов похлопал его по плечу и посоветовал:

— Шел бы ты отсюда, Саша.

— Почему, почему? — лихорадочно забормотал тот.

— Там труп.

— Чей? — машинально, от ужаса, спросил Сашура, уже зная чей.

— Викентия убили, — внес полную ясность Сырцов. Для того чтобы избежать длительной истерики со стороны жидкого клиента, следовало бы резко ударить молотком по темечку. Он и ударил: — Давно, дня три-четыре назад. Покойничек уже пованивает.

Сашура не заорал, не зарыдал, не завизжал. Заикал. Потом бессмысленно повернулся вокруг своей оси и, икая, кинулся к лестнице. Полудамские его башмаки на каблуках забили мелкую дробь по ступеням.

Сырцов остался на площадке. Впереди масса забот и суета. Он достал из кармана мобильник. Надо было найти полковника Махова.

Тушинское поле все перевидало. Над ним летали смешные, мотаемые ветром бипланы. На него медленно падали разноцветные парашюты. По нему неторопливо прохаживался лучший друг советских авиаторов, из-под козырька бежевой фуражки наблюдая за виртуозными воздушными трюками Валерия Чкалова. Волнуя высокие травы, мчался на бреющем первый реактивный самолет. Были здесь и народные гулянья, был и страшный террористический акт, во время рок-концерта. Но жизнь продолжалась, и сегодня на Тушинском поле опять королевствовал сейшен. Катили к апофеозу. Лидер широко известной с давних перестроечных лет группы, страстно откричав могутным хрипом, производил окончательный запил на своей электролопате, доведя электронно-гитарное звучание до нестерпимой пронзительности. Замолк наконец и резко кинул голову вниз. Обильный хайр закрыл лицо. А молодицы и молодцы на неохватной взглядом поляне продолжали ритмично подпрыгивать и подвывать. Лидер вскинул голову и поднял руку — хотел говорить.

— Ууу-у! — протяжно согласилась слушать тусовка и притихла.

— Друганы мои верные и хайфайные подруганки! Я вам обещал сюрприз. Сейчас перед вами выступит группа, члены которой — мои самые близкие корефаны. Они никому не известны сегодня, но завтра о них будет говорить вся Россия. Предупреждаю: их нужно слушать внимательно и серьезно. Будете шуметь, кричать, мешать — пеняйте на себя. Не будете слушать их — больше не услышите и нас.

— Ууу-у, — жалобно обиделась тусьня.

— Так я приглашаю?

— Ууу-у! — разрешила толпа.

Лидер двинулся за кулисы, а другие бойцы команды отошли в глубь сцены. Пауза затягивалась, и те, кто на поле, уже принялись развлекаться. От нечего делать тянули из банок и бутылок пиво, играли в футбол пластмассовыми стаканчиками, обнимались и целовались.

Наконец-то объявилась на сцене весьма живописная группа, которую пинал к рампе развеселившийся лидер. Группа представляла, так сказать, квартет. Первым вышел самый отважный — на то он и генерал! — Алексей Юрьевич Насонов, в полной генеральской форме со звездой Героя на груди. Следом франт из «Плейбоя» Иван Всеволодович Гордеев, потом усредненный и незапоминающийся, как и положено секьюрити, Вячеслав Григорьевич Веремеев и, наконец, бесшабашный ухарь Степан Евсеев в джинсах и клетчатой рубашонке.

Офонаревшая от неожиданности аудитория притихла. Лидер вновь поднял руку, но трубный бас из стоявших у сцены опередил его:

— Ничего себе, прикольный бэнд!

Тенор, видимо, дружок баса, звонко добавил:

— А за драмера у них на бликах генерал!

Передние, те, кто услышали, радостно хохотнули. Дальние в неведении, засвистели, завыли, заквакали. Но окончательно распоясаться публике не дал волевой лидер — рявкнул так, что все примолкли:

— Я вас за друганов держал, а вы — козлы! — И обвел испепеляющим взором пацанов и пацанок. — Мои друзья хотят поговорить с вами…

Но бас, надо полагать, не испугался, перебил:

— Лучше пусть Жванецкий говорит!

Бунт на корабле! Лидер ощетинился и выпучил глаза, как Петр Первый.

— Захотелось покофемолить, ломовой?! Тогда залезай к нам на платформу. Ну!

— Уж и приколоться нельзя… — сдавался бас.

— Нельзя, — заверил лидер. — Потому что надо серьезно говорить, а не прикалываться. А руководителям партии «Молодая Россия» есть что вам сказать. Я сегодня пел вам о том, как плохо жить молодым, а они сейчас расскажут, какими следует быть молодым, чтобы в моей России жилось легко и радостно.