ЖЕСТОКОЕ ОБАЯНИЕ БРАТВЫ

Но не для расправы мы адреса узнавали, а чтоб сделать «по понятиям» - вроде честной дуэли, что ли… Нашли их, обо всём договорились. Встретились позже в укромном месте… Их четверо, и нас трое: мы с Женькой и тот кент, что в ресторане был. Но он не в счёт, - рука на перевязи (в ресторанной драке, когда отбивался от ножа, его зацепили лезвием так, что произошёл скол локтевой кости)

Так что фактически они имели двойное превосходство. Но один Женька стоит шестерых, да и я не пальцем делан!..

Короче, положили всех четверых на землю, носом в грязь, перед этим - крепко отдубасив… А дружку нашему предоставили почётное право потоптать ногами каждого в отдельности… Отомстили за кореша!» - Леший радостно засмеялся.

Даже знаю, чему он радовался - своей доброте душевной!.. Ведь мог и убить ту четвёрку, а – не убил… Гуманист потому что!..

…А вот ещё одна из Аликовых баек:

«Недавно были вместе с Женькой по делам в одном маленьком городишке… И представь, при мне тамошние бандюганы убили человека!.. Было это так.

Стою я на одной из улиц, около городского Дворца культуры (по виду – обшарпанный сельский клуб), жду ненадолго отошедшего по срочной надобности Женьку, вокруг – безлюдно, как бывает в провинциальных городках даже и днём…

Вдруг слышу: за углом - бах!..бах!..бах!.. А я ж - любопытный… Пошёл взглянуть… Вижу: лежит за углом мужик, в луже крови, лицом вниз… Трогать его уж не стал, знаю: когда - пуля в голову, или вообще - при любой черепно-мозговой травме, - ворочать тело опасно, иначе живым и до больницы не довезут, если даже дотянет до приезда «скорой»…

А кругом - никого, и совершенно непонятно: кто стрелял-то?.. Даже не верится, что в маленьком городишке такое могло случиться… А я ведь как раз перед этим думал: «Неплохо бы сюда переселиться… Такая тишь да благодать!..» А оно вишь как…

Потом слышу топот ног. И сразу - выбежал из-за угла мент с пистолетом. Ствол в руках от волнения так и пляшет. На всякий случай поднял я руки, показывая: что нет у меня оружия, и угрозы ему я не представляю… А то ведь и шарахнет сгоряча!..

«Кто стрелял?! – орёт. - Ты стрелял?!. Кто такой?!.» Угу… Ишь, какой грозный!.. Где ж ты был, когда стреляли?.. Небось, прятался, и штаны со страху обмочил… А теперь герой - стволом в невооружённого тыкать….

«Пошёл в жопу!» - ответил спокойно. Он глазами захлопал, но потом остатками мозговых извилин всё ж просёк: раз ему в упор хамлю, значит – не при делах… Плюнув, побежал дальше, ловить неизвестно кого…

А тут и Женька подоспел. Вывернувшись из-за дома, подбежал, увидел

меня над окровавленным телом, присвистнул: «Ты и тут успел кого-то завалить?!»

«Не я, честное слово!..» - пожал я плечами. По его лицу было видно, что не до конца мне поверил…

Но из того городка мы тотчас слиняли. Ну их к хрену, ментов тамошних, - возьмут первых, под горячую руку подвернувших, и навесят статью, а нам за «левый» мокряк в тюрягу на долгие годы влететь - резону ни малейшего!..»

…А как-то, не помню уж, по какому поводу, Леший пожаловался: «Расскажи ментам знакомым, что не сидел ни разу - так засмеют же!..»

И лицо у него при этих словах было виноватое, словно и сам признавал

за собою некую ущербность. Типа: такой крутояр - и не сидевший!..

При этом было заметно, что попасть в тюрьму он явно не торопится.

2.. Прощай, Братва!..

Как же при таком образе жизни и биографии Леший смог покинуть стройные ряды мафии?..

Да вот смог как-то…

…Вначале пристрелили СанСаныча. Умный, авторитетный, фартовый, но однажды вышел из ресторана, и его прямо на пороге очередью из проезжавшего мимо ржавого «Жигулёнка» - крест накрест…

Был «пахан» - и нет «пахана». Судьба!..

Почему - т а к?.. Вначале казалось - где-то лохнулся он,. не на того наехал, или не тому в содействии отказал… И лишь со временем стало ясно: это начинался закат братвы как руководящего класса в наших (да и только в наших!) краях. На смену бандитским «крышам» везде и всюду в стране ударно возводились державные «крыши», и всех, кто мало-мальски способен был этому помешать - заблаговременно отстреливали, маскируя всё под внутри-бандитские разборки…

В последующие год-два-три ещё десятка полтора энских «паханов» отправились в мир иной, потянув за собою множество «братков» среднего и ниже среднего уровня. Пошли нехорошие базары, что часть «авторитетов» (в первую очередь называли Ахмеда Османовича!) снюхались с властью, и сдали «своих» в обмен на гарантии собственной безопасности… Былая братановская жизнь постепенно и неостановимо уходила в прошлое, и это – не только в Энске, но и везде…