ЖЕСТОКОЕ ОБАЯНИЕ БРАТВЫ

…Ну а клич: «Экспроприация экспроприаторов!» - это любимый лозунг твоей любимой КПСС, в ряды которой ты по глупости чуть не вступила в памятном 1990-м году - помнишь, как я тебя тогда отговаривал?!.

Сук же этих, барыг вороватых, наказывать надо беспощадно, вот я их и наказываю…

И в-четвёртых, главное… Ты на какие шиши живёшь?.. Ты на мои бабки живёшь, а не на свою нищенскую зарплату!.. На то бабло, которое я тебе даю, - жрёшь, одеваешься, обставляешь квартиру мебелью, штукатуришь лицо косметикой, помогаешь своей бесценной мамочке… А раз я - вор, и бабло у меня – ворованное, то какого хрена у меня денежки брать?!. Не бери, живи на свои собственные - «честные»!..

Но уж если – берёшь, пачкаешь ими свои стерильные ручки, то уж будь добра - помалкивай в тряпочку!.. Захлопни варежку и не вякай, пока я не начал сердиться… И так твоему мужу трудно в этой жизни приходится, а тут и ты - с тупыми предъявами…»

Так передавал Алик содержание своего разговора с женою. Мне его позиция показалась слишком прямолинейной… С женщинами - нельзя так… Если со своей женою - ТАК, то дело заканчивается разводом!..

…Так и развелись же!..

Ещё в свои бандитские времена Алик ругался с супругой по всякому, но тогда жена его уважала… Как же - мафиози! Без пяти минут - Герой бандитского труда. что ты!..

А как порвал он с мафией и осел на заводе, так и оказалось, что жене уважать его больше не за что… И главное - без денежек он остался!.. Зачем же раньше мокрушничал и насильничал, если в итоге это его не обогатило?!.

В общем, стала изменять ему по-чёрному (тем более, что он и сам погуливал), потом и вовсе ушла от него к состоятельному вдовцу. Алик пробовал с тем уродом разобраться, но в итоге лишь попал в милицию,

и был основательно избит операми, которые отпустили его на волю лишь после клятвенно обещания к своей бывшей жене больше не цепляться…

Рассказывая это, Алик жалко улыбался.

Я был потрясён: «Как?!. Тебе помочился на голову какой-то молоденький лейтенант – ментёнок, а ты, вместо того, чтобы тут же прибить его - ещё и валялся перед ним на коленях, умоляя его о прощении?.. И это делал ТЫ. которые ещё недавно рвал дюжих омоновцев в клочья, и опрокидывал «Мерседесы» одной левой, а правой – продолжал строчить из четырёх-ствольного пулемёта?!.»

Алик чуть не расплакался, видя в моих глазах всю глубину собственного падения…

…Впрочем, даже и нынешний Альберт Лещенко вовсе не был этаким безобидным, всеми в этой жизни третируемым симпатюлей… Даже и став лишь жалкой тенью себя вчерашнего, он всё равно остался смертельной угрозой каждому, попытавшемуся задеть его болевые точки…

Лишь одна красноречивая зарисовка: во время нашего дружеского разговора молниеносным движением руки он ловил пролетающих мимо мух, отрывал им крылышки с ножками, и складировал бессильно жужжащие тушки рядом с собою, на стол или подлокотник кресла. А когда уходил - сгреб их в ладошку и унёс… Куда7.. Зачем?.. С какой целью?.. Неведомо…

Было в его действиях что-то неумолимое… И при этом - жалостливый голос, добрая улыбка, повадки простого мужичонки-работяги…

Но внутри этой мирной оболочки - всё тот же прежний ЗВЕРЮГА!..

После разговора мы, пожав друг другу руки и договорившись встретиться «когда-нибудь ещё и посидеть за бутылкой», расстались.

Я повернулся и пошёл прочь. Алик что-то грустно произнёс мне вслед, но я даже не оглянулся.

…Больше я о нём ничего не слышал.

КОНЕЦ.

© Владимир Куземко, 2007