Александр Смирнов - Вавилонская башня

— Надо немедленно вернуть наши деньги, — посоветовал Второй.

— Ты забыл, про главный закон коммерческой организации: — любое действие должно заканчиваться прибылью.

— Понимаю! — обрадовался Третий, — Надо их развести!

— Ну, на счёт развести, ты немножечко опоздал. Это они нас развели. Надо просто забрать своё и ещё немножко в качестве прибыли.

При этом шеф так показал руками это "немножко", что стало ясно, — трактовать его следует, однозначно — всё.

— Как твои бойцы в Ленинграде поживают? — спросил он у Третьего.

***

Александр закончил тренировку и пошёл в раздевалку. Приняв душ и переодевшись, он уже хотел уходить домой, как его вызвал к себе председатель кооператива.

Зайдя в его маленький кабинетик, Александр по-привычке плюхнулся в угол небольшого дивана и стал ждать, когда начальник начнёт рассказывать о новой группе, которую придётся тренировать. Однако тот говорил о чём угодно, только не о деле. Шеф долго говорил о политике, об ошибках Горбачёва и ГКЧП, но когда дело дошло до распада Советского Союза, Александр не выдержал и остановил начальника.

— Петрович, что ты ходишь всё вокруг да около, говори — зачем вызывал?

— Боюсь, что ты неправильно меня поймёшь.

— Да как же мне тебя понять, коли ты ничего не говоришь? Говори, постараюсь понять.

— Наш кооператив, — опять начал издалека начальник, — называется частное охранное предприятие. Из названия видно, что оно должно охранять. В связи с тем, что сейчас бывшие милиционеры становятся бандитами… — начальник замялся.

— Ты хотел сказать, что бывшие бандиты должны стать милиционерами? Я правильно понял?

— Саша я эту перестройку не делал, — начал оправдываться начальник, — мы просто обязаны выжить в этом кошмаре.

— Причём тут перестройка? Менты и в советские времена мало отличались от бандитов. Ты же знаешь мою историю? Сначала дали срок ни за что, а потом добавили ни про что.

— Короче, наш клиент попал в беду. Обобрали его по полной программе. Сделали всё так, что по суду ничего не получишь…

— Дальше можешь не продолжать. Всё понятно.

— Отбери себе человек десять бойцов и отправляйся в командировку в Москву.

Первопрестольная полностью оправдывала своё название. Она действительно была первой. В восемнадцатом, девятнадцатом и в начале двадцатого веках Петербург задавал моду всей стране: Оттуда шли импульсы становления и создания величайшей империи мира. Сюда стекались знаменитые художники, учёные и архитекторы. В Петербурге отдавались приказы на создание регулярной армии и флота. В этот город пешком, почти босяком, из Архангельской глубинки пришёл гений, прославивший державу. После революции, Петрограду пришлось отдать пальму первенства, но это пошло только на пользу державе. Получив в наследство полностью разоренную страну, Москва сумела сделать из неё сверхдержаву, по силе и могуществу сравнимую разве что с США. Что же касается богатства, то тут конкурентов не было вообще. Москва могла щедро одарить любое государство, которое более менее лояльно относилась к России. Правда водился за столицей один грешок: озолотить могла любого, только не свой народ. Свой мог терпеть, а потому ждал светлого будущего и, не дождавшись, умирал. Рождались новые поколения, тоже ждали и тоже умирали. Правда таким же грехом страдала и молодая столица, так что в этом отношении они были на равных. Первопрестольная, припоминая годы, когда была развенчана по милости детища Петра, как бы припоминала ему годы своей утраты и всячески принижала достоинства молодого города. Однако принизить достоинство молодой столицы было делом непростым. Одна только героическая блокада чего стоила! О науке и культуре и говорить нечего, Ленинград перед Москвой всегда выглядел куда привлекательней. Именно поэтому этот город формально хоть и не был столицей, но всегда стоял не только рядом с ней, но даже на одном уровне. Эту несправедливость удалось устранить только когда первым секретарём обкома партии Ленинграда был Григорий Васильевич Романов. Горделивому городу было указано на его место: он встал в один ряд с остальными областными центрами России. Двоевластие закончилось, и Москва воцарилась одна, превратившись в государство в государстве. Ленинградцев это разумеется раздражало, и они недолюбливали москвичей, хотя и скрывали это. Если по телевидению передавался прогноз погоды, и в Москве обещалась погода лучше, чем в Ленинграде, то ленинградец обязательно скажет: " вот, гады, что хотят, то и делают", а если наоборот, то: "так им и надо, они и этого не заслужили". Казалось бы безобидная шутка, но это смотря как посмотреть. Если Петербург сам не мог стать столицей, то при Борисе Николаевиче Ельцине, заселил Кремль сплошь питерскими, кроме президента. Московский читатель, прочитав это, наверняка досадно покачает головой, ибо ему хорошо известно, что и эта крепость вскоре падёт, что и президенты в Кремле тоже скоро будут ставленниками из Санкт-Петербурга. Надо ли объяснять, что питерских в Москве тоже недолюбливали?