Александр Смирнов - Вавилонская башня

— Надо идти на Чапыгина! — засобирался Саша, — сейчас телестудию штурмовать будут!

Вся семья чуть ли не бегом отправилась на Чапыгина к телецентру. Однако подойти к улице было невозможно: не только улица, а вся Петроградская сторона была заполнена народом. Люди со страхом смотрели друг на друга и ничего не понимали. Вдруг, то в одном, то в другом месте, сначала тихо, а потом всё громче и громче стали раздаваться такие слова, как: гражданская война и войска. Доселе разрозненная толпа, вдруг превратилась в однородную массу, готовую на самые решительные действия.

— ГКЧписты приказали в город танки ввести! — крикнул кто-то. — Надо на Исаакиевскую идти!

Грозная, серая масса, как лавина, истекающая из кратера вулкана, увлекая за собой граждан, попадавшихся на её пути, потекла к Исаакиевской площади. Там, между от Медным всадником и Марииненским дворцом, масса останавливалась, как бы обдумывая, что ей делать дальше, и затем снова пришла в движение. Она сметала на своём пути фонарные столбы, трубы, автомобили, автобусы и строила из них баррикады. На время она останавливалась и оценивала плоды своего труда. — "Нет, для танков маловато будет". Масса снова приходила в движение и строила баррикады. Неожиданно кто-то крикнул:

— Танки остановлены! Собчак договорился с командующим Ленинградским округом! По телевидению выступает Ельцин!

В одно мгновение организм массы перестал существовать. На улицах и площадях снова стояли люди, а не толпа. Они больше не подчинялись какой-то одной задаче. У каждого были свои проблемы и свои дела. Люди некоторое время постояли и отправились каждый по своим делам. Угроза гражданской войны миновала.

Ещё большую уверенность, что страна не скатится к гражданской войне, дало решение Ельцина освободить Горбачёва из Фороса. Вся страна наблюдала, как первый президент Советского Союза, освобождённый Руцким, целый и невредимый сходил с трапа самолёта в Москве.

Ивановы, примкнув к экрану, наблюдали, как в Верховном совете РСФСР Горбачёв благодарил своего вчерашнего врага, а сегодня освободителя. Но Ельцин не был бы Ельциным, если бы в ситуации Хэппи енда, не выкинул что-нибудь этакого!

Вот он подходит к трибуне, берёт ручку и подписывает указ.

— Отныне деятельность Коммунистической Партии Советского Союза на территории Российской Федерации запрещена!

— Всё, рухнула их башня! Хана коммунягам! — Вырвалось у Николая.

— А как же Андрей, он же в райкоме партии работает? — вспомнила про сына Василия Маша.

Глава 20

Чёрная "Волга", отъехав от дома, притормозила у перекрёстка и остановилась на красный свет. Милиционер больше не вытягивался и не отдавал чести её пассажиру.

— Времена меняются, — грустно вздохнул водитель. — Куда прикажете, в райком?

— Райкома больше нет. Мы с тобой теперь работаем в банке.

На светофоре загорелся зелёный свет. Для автомобиля бывшего первого секретаря райкома партии, а ныне управляющего банком, препятствий не было. Машина рванула с места и помчалась в светлое будущее, которого не хватило на всех, но для отдельных граждан его всё же построили.

Огромного размера кабинет со старинной дубовой мебелью напоминал Андрею родной райком. Те же ковровые дорожки, те же раболебские физиономии сотрудников и та же тишина, заслоняющая своего повелителя от всего мира. Здесь, также, как и в райкоме, только один он хозяин, остальные — слуги. Словно в подтверждение этому сравнению, тихонько открылась дубовая дверь и в неё просунулись две головы: второго и третьего секретаря.

— Разрешите войти, Андрей Васильевич?

Андрей еле заметно кивает головой. Помощники слегка приклонив голову вошли и остановились у стола управляющего.

— Что с деньгами, Второй?

— Указом Ельцина все счета райкомов и горкомов партии арестованы.

— Вы как в воду смотрели, Андрей Васильевич! — пытается льстить своему шефу Третий.

Однако шеф вместо того, чтобы быть довольным, сдвигает брови.

— Виноват. Господин Первый, — исправляет свою ошибку Третий.

Брови снова становятся на своё место.

— Вот я поэтому и спрашиваю вас, что с деньгами, — снова обращается управляющий ко Второму.

— Ещё за два дня до ареста все деньги были сняты и переведены в наш банк.

— Их могут искать.

— Мы перевели их не на прямую. Прежде, чем попасть в банк, они прошли пять организаций.

— Вы думаете по цепочке не вычислят?

Второй повернулся к Третьему и взглядом показал на него.