Александр Смирнов - Вавилонская башня

***

Чёрная "Волга", чуть притормозив у перекрёстка, пересекла двойную сплошную линию и выехала на полосу встречного движения. Милиционер вместо того, чтобы остановить нарушителя, вытянулся перед, пролетающей мимо него машины, и отдал честь.

— Не боишься? — спросил водителя пассажир, сидящий на заднем сидение.

— Кого? — переспросил водитель, — ментов?

— Журналистов. У нас ведь сейчас гласность.

— А для чего я затемнённые стёкла поставил? Вас никто не узнает.

— Хитрый ты парень, как я погляжу.

— Андрей Васильевич, разрешите высказать своё мнение?

— Валяй.

— Помните, вы вчера в Ленинграде были на Марсовом поле?

— Ну и что?

— К сожалению там не было затемнённых окон.

— Тебя что-то смущает?

— Вы встречались там с человеком, как бы выразиться помягче…?

— Ну, что там за церемонии? Называй вещи своими именами.

— Вы встречались с человеком, который может вас скомпрометировать.

— Кого ты имеешь в виду?

— Ферзь младший и Ферзь старший.

— Ты считаешь, что они могут скомпрометировать?

— Это же уголовники!

— Как знать, как знать! — задумчиво сказал пассажир, — может так случиться, что именно знакомство с людьми такого плана вскоре будет престижно.

Водитель от этих слов даже вздрогнул. Машина резко вильнула и чуть было не врезалась во встречный грузовик.

— Ты руль-то держи! А то ещё убьёшь, не дай бог!

Автомобиль выровнялся и сбавил скорость.

— Что же теперь будет, Андрей Васильевич?

— Если себя хорошо вести будешь, то ничего не будет. Как возил меня, так и возить будешь.

— Так ведь в магазинах ничего нет. Люди злые, как волки ходят…

— Если как волки, значит им придётся дать кого-нибудь съесть. Главное, чтобы этими кто-то мы не оказались.

Автомобиль затормозил у здания райкома партии, и пассажир, так и не объяснив водителю, что же теперь будет, вышел и скрылся за дубовыми дверями.

Если совсем недавно райком партии напоминал собой муравейник, где сотрудники вечно куда-то спешили, вечно чего-то не успевали, то сейчас он напоминал собой умирающего льва. Раненый исполин лежал и ничего не делал. Он понимал, что должен умереть, но всё-таки надеялся на чудо. Чудо у всех сотрудников олицетворялось с личностью первого секретаря райкома. Авторитет этого человека был очень высок. Все сотрудники понимали, что райком доживает свои последние дни. Все понимали, что нет такой силы, которая смогла бы спасти эту организацию, но все верили, что первый секретарь райкома при любой ситуации останется, как говорится "на плаву", и не только спасётся сам, но и не забудет их — его верных соратников, а теперь уместнее сказать — слуг.

Первый секретарь шёл по коридорам и слышал, как впереди него катился мягкий и тревожный шёпот: "Первый пришёл. Андрей Васильевич идут". Сотрудники выдумывали какие угодно причины, чтобы выйти в коридор и украдкой заглянуть в глаза своему повелителю, прочитать, если это удастся, хот какую-то надежду, относящуюся лично к нему. Однако лицо "Спасителя" было словно каменное. Он зашёл в свой кабинет, где его уже ожидали второй и третий секретари, и сел в своё кресло.

— Время у нас пока есть, — перешёл первый секретарь к делу, даже не поздоровавшись.

— Вы сказали пока? — немного испуганно спросил третий секретарь.

— Авторитет Ельцина огромен.

— Вы считаете, что он не будет сохранять партию? — предположил второй.

— Он её разрушит, — уверенно сказал Андрей Васильевич. — Вспомните, что он делал, когда был в МГК. Если бы не политбюро, он бы уничтожил всё. Его так и прозвали — бульдозер.

— Да, ситуация, — покачал головой второй секретарь.

— Я же говорю, что время у нас ещё есть. Партийный контроль за кадрами ещё никто не отменял. Необходимо на ключевые посты поставить своих людей.

— Вы имеете в виду предприятия?

— Я имею в виду банки. Ваши предприятия давно на ладан дышат.

— Это раньше любое слово райкома воспринималось, как приказ, а теперь… — третий секретарь развёл руками. — Нынче все самостоятельные.

Первый секретарь достал из письменного стола чистый лист бумаги и что-то написал.

— Вот тебе помощник, — сказал Андрей Васильевич, протягивая листок третьему секретарю. — Иванов Александр Николаевич, 1945 года рождения, недавно освободился из мест заключения.

— Уголовник?

— А ты сам хочешь заниматься со своими самостоятельными?

— Но ведь он в Ленинграде живёт! — удивился третий секретарь.

Первый секретарь ничего не ответил. Он только посмотрел на своего помощника так, что у того мурашки побежали по спине, а ноги в коленках задрожали.