— Корнилов, ты опять попался! С тебя — та севрская шкатулка начала XIX века…
И он бы купил ей ее! Купил бы ей тысячу таких шкатулок, если бы она только осталась жива! Раньше он ворчал, что Эмма тратит сумасшедшие деньги на эти так называемые Раритеты, хотя на эти деньги они вполне могли бы позволить себе дом за городом вместо «двушки», хоть и в центре. Или даже могли оставить эту квартиру себе и, поднатужившись, все равно купить дом за городом. Но она была непреклонна.
— Корнилов, настоящий раритет — это ты, — улыбалась она. — Только ты можешь так спокойно отзываться о произведениях искусства, шедеврах мировой культуры и сравнивать эти бесценные творения с какой-то недвижимостью!
— Какой-то, — ворчал Денис. — Не какой-то, между прочим! В семи километрах от МКАД охраняемый коттеджный поселок, рядом лес и озеро. И дом на две семьи, у каждой — свой вход. Зелень, клумбы, свежий воздух, и гараж — в доме!
Ему очень нравилось, что не нужно выскакивать зимой из дома и нестись галопом к машине. А потом мерзнуть в салоне, ожидая, покуда мотор прогреется. Еще хорошо, что в последние несколько лет у него хорошая иномарка…
А вообще гараж в доме — это мечта любого советского мужчины. Только Эмма, привыкшая к буржуазной роскоши, думала иначе. Ей не нужны были эти мечты советского мужчины. Гараж в доме и сам дом за городом ее ничуть не удивляли и не вдохновляли. Она детство и юность прожила со своими родителями, обеспеченными и уютными, и спокойно относилась к тем вещам, которые ценятся в нашем обществе: хорошая недвижимость, в том числе дачная, добротные машина, мебель, чтобы не хуже, чем у соседей…
Эмму серьезно интересовал только антиквариат. И Денис смел надеяться, что лично он тоже ее интересовал. Иначе она бы не вышла за него замуж. Не уехала бы из своей респектабельной Германии в сумасшедшую Россию. И не осталась бы здесь, с ним.
Хотя она и так не осталась…
Денис усмехнулся. Эмма бросила его. Оставила одного. Он расценивал это как предательство. А как иначе?
«В машине подтекал топливный насос. Вдобавок была пробита изоляция проводки. Ваша жена повернула ключ в замке зажигания, проводка заискрила, воспламенились пары бензина…»
Машина у них была общая. Но Денис на ней редко ездил. «Вольво» в основном пользовалась жена. Эмма всегда была аккуратна, по-немецки педантична. Она стабильно проходила техосмотры машины, как и сама обязательно два раза в год посещала всех врачей, включая стоматолога, для профилактики. Как же это, а?
После похорон Денис прямо с кладбища поехал на вокзал. А куда ему было ехать? Он не собирался устраивать поминки. Эмме бы это не понравилось. Она вообще терпеть не могла столь любимые русскими людьми застолья. А халявная выпивка на поминках приводила ее в ужас.
Поэтому, лишь только гроб с тем, что осталось от Эммы, опустили в землю, Денис повернулся и ушел.
А на вокзале купил билет на ближайший поезд. Ближайший шел в Адлер. Люди ехали на море, чтобы купаться, загорать и радоваться жизни. Денис ехал, чтобы как можно дальше уйти от действительности, уехать от нее. Ему казалось, что с каждым километром эта жуткая, невыносимая боль в его груди будет утихать. Он ошибся. Ио обратно ехать не хотелось. Поэтому он нашел свободный «люкс» в санатории и оплатил его на столько, на сколько хватило половины тех денег, которые у него были с собой. Оставшуюся половину он решил оставить. И потратил довольно приличную сумму на спиртное.
Хорошо, что он уезжает через три дня. Иначе неизвестно, куда его завело бы это сумасшедшее, пьяное время. Вот и вчера он даже решился привести в номер женщину. Хотя разве кто-то может сравниться с Эммой, восхитительной, строгой, соблазнительной Эммой? Или все-таки может? Эта женщина — может?
Денис горько вздохнул и направился в ларек неподалеку. Денег, распределенных на три следующих дня, оставалось в обрез, и теперь он мог позволить себе лишь пиво или дешевую водку. Ничего дешевого, Денис не любил, поэтому остановился на пиве. Прихватив пять бутылок, он нашел ловко спрятанную лавочку в зарослях олеандра и уселся там, прямо напротив выхода из санатория. Со стороны его не было видно, а ему самому, в свою очередь, не хотелось никого видеть, хотя если повернуться, то выход из санатория прекрасно просматривался.
Когда он залил себе в горло третью бутылку «Сибирской короны», то вдруг обратил внимание на женщину, выходящую из здания. Это была именно та дама, которую он вчера привел в номер и потерпел сокрушительное фиаско, мгновенно уснув. Она что-то несла в Руке.
Читать дальше