Александр Кулешов - Заколдованный круг

Дон мчался как безумный, не различая дороги, он задыхался, домашняя куртка развевалась за ним, словно крылья.

До угла было метров шестьсот.

Дон пробежал их за несколько секунд. Выскочив за угол, остановился, растерянно оглядываясь кругом. В то же мгновение большая черная машина, затаившаяся в неосвещенном промежутке улицы, сорвалась с места и стремительно помчалась на него…

Он даже не вскрикнул. Так и остался лежать, разбросав руки и ноги, словно по-прежнему оглядывался, ища свою Тер.

Машина остановилась. Из нее выскочил толстый человек в клетчатом костюме. Торопливо подбежав к распростертому телу, он выхватил из кармана шприц и точным, ловким движением сделал им в руку убитого три укола.

Так же бегом вернулся к машине.

Через минуту, не зажигая огней, они исчезла в ночи…

…Телеграмму «Немедленно возвращайся» Тер получила уже на борту яхты — прошли сутки, пока господину Лонгу, родителям Дона, в университете стало известно о его смерти. Полиция не сразу установила личность погибшего.

Господин Лонг встретил Тер на аэродроме и первым сообщил ей трагическую новость. Его обычно загорелое лицо побледнело, под черными очками глаза были красны — он глубоко переживал несчастье дочери. А она не удивилась — она сердцем уже почувствовала, получив телеграмму…

Она даже не плакала. Отец о тревогой смотрел на нее. Она была как во сне. Кто-то говорил, кто-то ходил. Это все миновало ее. Все последующие дни незаметно, кроме отца, рядом с ней находились врачи.

Состоялись похороны, было прощание, она не сознавала происходящего…

Реакция пришла позже. Это позже пришли бессонные ночи, жгучая боль от неисправимости происшедшего, от чудовищной, неприемлемой разумом безнадежности — уже никогда, никогда не увидит его!

Пришли кошмарные часы с его отцом и матерью, сделавшимися маленькими, черными, будто по ним, а не по Дону промчалась машина. И еще было горе, о котором она никому не могла сказать и которое не прощала ему. Оказалось, что Дон в тот вечер вколол себе три большие порции героина, потому и попал под машину. Как он мог! Уже все было хорошо! Они же вместе мечтали, строили планы… Стоило ей уехать, как он снова взялся за старое. Предал ее! Обманул! Развеял по ветру все ее усилия, нечеловеческие старания, ее жертвы… Все!

Это было невыносимо тяжело.

И еще одно. Но то пришло позднее. Когда она окончательно собралась уезжать и зашла по каким-то делам в университет, она случайно встретилась с Артуром. Он тоже покидал город. Он отправлялся в столицу с большим, многотысячным походом борцов против войны.

— К занятиям вернусь, — с горькой усмешкой сказал он, — к этим или на будущий год. Я еще не знаю, на сколько нас упрячут за решетку. — Он был снова в очках — линзы все же утомляли, глаза его смотрели сквозь стекла добродушно и немного удивленно.

— Зачем тебе это? — равнодушно спросила Тер. Ей было сейчас все безразлично. — Там и стреляют, убьют еще.

— Что ж, как Дон, — лучше умереть? Конечно, от рук убийц погибать никогда не хочется. Здесь хоть за дело.

Она отшатнулась, словно он ударил ее. С ужасом посмотрела в его глаза. Они были жестоки и злы.

— О чем ты?

— А что ж ты думаешь, его случайная машина сбила? Эх, ты! Убили его! Понимаешь, убили, нарочно сбили! Я же говорил тебе: от наркомании он, может быть, и отделается, а от «пушеров», от этих бандитов, — никогда. Живым они бы его не выпустили!

— Нет! Ты лжешь! Нет! — Она вцепилась в него, зажмурив глаза.

Он твердо отвел ее руки.

— Я говорю правду, Тер. Ты живешь с зажмуренными глазами, как сейчас. Но, может быть, откроешь их когда-нибудь. Ты не слабая. Тогда приходи к нам. Мы тоже иногда гибнем. Но никогда зря…

Артур ушел. Ей казалось, что она сойдет с ума, что жить дальше невозможно.

…Но она не сошла с ума. Она продолжала жить.

Она уехала за границу и полгода моталась по свету, меняя города и страны, пересекая моря, пустыни, горы, стараясь все забыть и ничего не забывая, стараясь во что-нибудь поверить и не веря ни во что.

Она встречалась с людьми, наблюдала и хотя была еще девчонкой, уже стала взрослой. Она вошла в жизнь. Вернее, жизнь втянула ее.

И постепенно она на многое стала смотреть другими глазами. Повязка спала. Игра в жмурки кончилась.

Она аккуратно из всех стран и городов писала папе, а он аккуратно звонил ей во все страны и города.

И вот однажды, когда маршрут путешествий привел ее в индийский город Нью-Дели, в роскошный «Ашука-отель», в апартаменты «Бык» (господин Лонг не жалел денег для любимой дочери), она, как всегда, вернувшись к себе, стала ждать традиционного телефонного звонка. Она сидела неподвижно, устремив взгляд в окно, во мрак опустившейся ночи, сжимая влажными пальцами клочки газеты…