Александр Кулешов - Заколдованный круг

Тер обняла отца, прижалась мокрой от слез щекой к его подбородку. Глаза ее сияли — она снова обрела надежду.

— Спасибо, папа! Ты у меня не человек, ты святой. — Она улыбнулась. — Тебе только нимба над головой не хватает.

На следующее утро в полдень Дон сидел на краешке стула в домашнем кабинете господина Лонга (специально приехавшего ради этого случая домой среди дня).

Хозяин кабинета расхаживал перед Доном (от чего рябило в глазах) и, энергично жестикулируя, держал речь.

— Видишь ли, Дон, когда Тер мне все рассказала, я, прости меня, не удивился. Нет. Ты хороший парень, работяга в ученье, спортсмен, не пьешь, не куришь, любишь родителей, ходишь в церковь… Ах, не ходишь? Ну, черт <; ней! Так вот — хороший парень. И все же даже ты попался в страшный плен. Это какое-то поветрие, эпидемия, всеобщее безумие! Вся молодежь, школьники, половина армии — все жуют, курят, колют, нюхают эту дрянь, отравляются, сходят с ума, гибнут. Зачем? Мы богатейшая страна, перед любым открыты любые перспективы, неограниченные возможности. Возьми меня. Я построил свое благополучие, свое богатство без помощи наркотиков… Никогда их не употреблял. И счастлив. А вы все ищете счастья и благополучия в дурмане. Нельзя, надо быть реалистом. Тебя-то что потянуло на… — Он посмотрел на часы. — Ладно. Поехали.

Ровно в час они входили в кабинет доктора медицины Гунста.

Кабинет помещался на двадцатом этаже роскошного нового здания. И, по существу, занимал весь этаж. Там были и подсобные помещения, и рентген, и процедурные, и аптека, и комнаты ожидания с цветными телевизорами, и, наконец, святилище — сам кабинет. Десяток сестер и ассистентов обеспечивали работу. Доктор Гунст был богат. Его пациенты, сплошь миллионеры, платили ему астрономические гонорары за постановку диагноза (несуществующих болезней) и лечение (здоровых людей.) Но гонорары те были мизерны по сравнению с другими гонорарами, которые платили Гунсту боссы наркотического бизнеса за специальные экспертизы и консультации, не заносившиеся ни в какие книги и журналы приема.

Он ждал их в кабинете, напоминавшем смесь приемной залы Лувра времен Людовика XIV и штурманской кабины космического корабля трехтысячного года.

Высокий, худой, с козлиной бородкой, доктор Гунст весело смотрел на вошедших сквозь необыкновенно толстые стекла очков. И потирал руки.

— Лонг, дорогой, привет!

Он указал Дону на кресло (напоминавшее трон Людовика XIV, при виде которого рука пациента тут же благоговейно тянулась за чековой книжкой) и скомандовал:

— Садитесь, расслабьтесь, ни о тем не думайте. Будем беседовать.

— Я подожду в приемной, — поспешно сказал господин Лонг и вышел.

Доктор Гунст работал добросовестно.

Беседа, осмотр, какие-то пробы и анализы, для которых в кабинет вызывались ассистенты и помощники, длились около полутора часов.

Потом был приглашен господин Лонг.

Гунст стоял, широко улыбаясь, глаза за толстыми стеклами успокоительно лучились.

— Вот и все. — Он похлопал ошалевшего от всех процедур Дона по плечу. — Ничего страшного. Все исправимо. Сегодня составлю график лечения, и через месяц молодой человек снова будет лучшим нападающим «Рысей». Кстати, как вы думаете, молодой человек, в этом сезоне «Львы» побьют «Комаров»? А?

Дон что-то невнятно промычал в ответ.

— Я так и думал, — радостно закивал доктор Гунст. — Они куда сильней. Да, ну вот. Можете идти, А тебя, Лонг, прошу на минутку задержаться. Есть разговор на совсем иную тему.

Дон попрощался и вышел. Господин Лонг остался за массивными двойными дверями.

Лицо Гунста переменилось. Не садясь, он заговорил:

— Дело плохо, Лонг, зашло далеко. Или надо надолго изолировать, лишить приема, и, как он это перенесет, сказать трудно, может кончиться катастрофой. Или гипноз, но у парня сейчас такая психика, что прямо скажем…

— И что ты предлагаешь? — буркнул господин Лонг.

— Я ж сказал тебе: попробуем гипноз, получится — хорошо, не получится…

— Что тогда?

— «Что тогда, что тогда»!.. — с раздражением пожал плечами Гунст.

Тер ждала внизу, в машине. Она с надеждой посмотрела на отца.

— Все в порядке, Тер. — Господин Лонг ободряюще улыбнулся. — Вызволим твоего Дона.

Он говорил так, словно Дон не сидел тут же рядом на заднем сиденье.

Наступили розовые дни.

Дон оживился, порой становился прежним — веселым п серьезным. Он снова брался за книги. Однажды украдкой один зашел в спортзал и побросал (без особенного успеха) мяч по кольцу.