Александр Самоваров - Террористка

Напротив Старкова пассажиры переругивались. Парень лет двадцати слушал радио. Постоянно шла информация о противостоянии президента и парламента.

Сидевшая рядом с парнем пожилая чета ссорилась. Мужчина с темным худым лицом в измятой кроличьей шапке не мог сам попросить парня выключить приемник и срывал злость на жене.

— А ты за них всех ходила голосовать, дура! Они теперь войну начнут.

Женщина лет пятидесяти пяти с прекрасным русским лицом успокаивающе гладила мужа по рукаву его старого пальто и философски отвечала:

— Что ж теперь сделаешь, начнут так начнут.

Ее добрые глаза смотрели на мужа, словно он был ребенок, капризный, но замечательный, которому следовало все прощать.

— Дура ты, дура, — шипел в неистовстве мужчина, оглядывая окружающих горячими черными глазами, — им-то что, они все чего-то поделить не могут. Поделят и помирятся, а мы… э-э! — он махнул рукой и на какое-то время замолчал. Но не утерпел и начал снова:

— Есть же идиоты, слушают приемник с утра до вечера.

Парень с лошадиным добродушным лицом перестал крутить ручку транзистора и откликнулся:

— Хоть какое развлечение, отец. Я пошел к буфетчице, покадриться хотел, она меня отшила.

— Ты женат? — резко спросил мужчина.

— Не-а!

— Женись, сразу веселее будет.

— Да я бы рад, но никто меня, сироту, не берет. Кому рылом не вышел, кому еще чем.

Мужчина, явно польщенный, что с ним разговаривают вежливо и даже немного заискивающе, сказал нравоучительно:

— А ты в бизнесмены иди, денег много будет, и баба найдется.

— Отец, мне тоже так казалось, — сморщился парень в улыбке. Бабы-то находятся, только какие?

— Ты хочешь сказать, что бизнесмен?

— Да вроде того.

— Непохож.

Парень вытащил из внутреннего кармана теплой куртки кошелек и показал пачку пятидесятитысячных купюр.

— Что ж ты вытащил напоказ, — прошипел мужчина, — увидят, ограбят. Хорошо, что рядом с нами люди все приличные сидят, — скользнул он глазами по Старкову и Фролову.

Старкову стало смешно.

— Пусть ограбят, — сказал парень, — я еще заработаю. Но без денег, отец, невесело, а с ними тоже ничего хорошего.

— Чего так?

— Тут пил-гулял месяц.

— Ну это бывает. Ты лучше скажи, за кого ты — за Руцкого или за Ельцина?

— Ну вот, — вступила в разговор женщина, — а сам говорит, политика ему надоела.

— Так он бизнесмен, — оправдывался мужчина. — Интересно знать — за кого он.

— За Руцкого.

— Во как. А почему?

— Он храбрый мужик. Только не победит он. Нет у него опоры.

— А армия? — не согласился мужик.

— Армия, — вздохнул парень, — имел я с ней дело. Отец, что это за армия, где офицеры и генералы воруют, а пацаны армии хуже тюрьмы боятся? Представляешь, отец, миллион обозленных пацанов с автоматами и во главе их офицеры-воры.

— Так уж все и воры?

— Может быть, и есть честные, я их, правда, не видел, — заржал парень. — Моя фирма с военным аэродромом рядом. Так, отец, я разбогател с этого аэродрома. Я у этих офицеров спрашиваю: как у вас самолеты еще летают? Они ржут и говорят: во-первых, у нас летчики хорошие, на одном крыле взлететь могут, а во-вторых, врагов внешних у нас не осталось. Мы их всех мирными инициативами насмерть задолбали.

— Офицеры, значит, плохие, а ты с ними дело имел — и хороший? — раздраженно спросил мужчина.

— Так я, отец, еще честный человек, и хорошо, что ко мне их товар попадал. А подвернись им другой!

— Ох и жук ты, — махнул рукой мужчина.

Парень захохотал и вдруг скомандовал — тихо! Послушав очередное сообщение, прокомментировал его:

— Ну и циркачи. За что люблю демократов — за откровенность. С утра до вечера к депутатам обращаются — перейдете к нам, будет вам достойная работа и деньги. Вот это агитация. Без лирики. А то патриоты начнут тянуть — родина, родина. А тут деньги на бочку — и весь разговор. Нет, отец. Не победит Руцкой.

Дело неожиданно затянулось. Человек Фролова исчез. Фролов рыскал по небольшому сибирскому городку, а вся команда расположилась в гостинице.

Станислав Юрьевич читал, Боря и Олег отрабатывали удары каратэ, Иван метался по номеру, как зверь (Старков запретил пить), а Дима лежал на кровати и смотрел в потолок. Иван не выдержал. Решил сорвать на нем зло:

— О королеве своей думаешь? — спросил он.

Дима промолчал.

— Запомни, чудак, мужики делятся на три категории: везучих, средних и невезучих. Везучим бабы сами в руки идут. Средним от жизни тоже что-то обламывается. Ну а невезучие… — Иван развел руками, — их удел страдать.