Александр Самоваров - Террористка

— Жаль, — вздохнул Гусляров.

Оля остановила возле первых же ларьков. Протянула три тысячи Гуслярову. Тот, секунду поколебавшись, взял деньги и сказал искренне, выбираясь из машины: «Счастья тебе и удачи».

— Тебе тоже, — откликнулась Оля.

Тимофеев, Фролов и Иван с Димой сидели за столом, ждали Олю. Гавриил Федорович обратил внимание, какие усталые, осунувшиеся лица были у всех троих. Еще на кухне, когда Иван чистил селедку и резал лук, Тимофеев отметил замедленность его движений и потухшие глаза. Дима стал необычайно угрюмым и временами бросал дикие взгляды куда-то за окно, в пространство. Он сжимал челюсти, и под кожей ходили желваки. Лучше других выглядел Фролов. Но и он явно устал.

Первый этап затеянной Тимофеевым игры был закончен. «Аттика» оказалось в его руках. Но Гавриил Федорович уже давно наметил следующую цель. Самое позднее, через два месяца предстояло захватить еще одну контору. И тогда «Аттика» должна исчезнуть. А где-нибудь через полгодика появится новая мощная компания, и самые изощренные финансисты и сыщики не должны найти следов «Аттики» и второй конторы в этой новой компании.

Мужчинам, сидевшим за столом, предстояло сделать очень много. Но сейчас они должны отдохнуть. И его, Тимофеева, забота не дать им пасть духом. Они должны чувствовать себя бойцами за Россию, а не уголовниками.

Самое приятное для Тимофеева было то, что он нашел Олю. В последнее время он регулярно общался с ней и понял, что из всех его людей она самый надежный человек. С ней никакой особой работы проводить не надо. Гавриил Федорович чувствовал в женщине невероятно живучую и стойкую натуру.

— Что-то Оли долго нет, — тихо сказал Иван.

— Наливайте, ребята, — располагающе улыбнулся Тимофеев.

— Так неудобно без нее начинать, — возразил Иван.

— Если она сказала, что приедет к девяти часам, то ровно в девять и будет здесь, — поддержал его Фролов.

«Значит не на одного меня она произвела впечатление, — подумал Гавриил Федорович, — прекрасно».

У Тимофеева все чаще стало болеть сердце. Резко повысилось давление. Психологические нагрузки сказывались и на его железном организме. Беспощадно относившийся к себе, Гавриил Федорович спокойно думал о возможном конце — не от пули, так от инсульта. И он понимал, что сейчас его заменить никто не мог. Но такого человека подготовить надо было. Он еще немного сомневался в выборе, однако осознавал: таким человеком из его группы могла стать только Оля. Не сейчас. Но года через два-три вполне. В экстремальных ситуациях люди быстро становятся иными. Они или приобретают необходимые для выживания качества, или гибнут.

Услышав звук открываемой двери — у Оли был свой ключ, — Тимофеев вышел встречать ее в прихожую. Помог снять пахнувшую духами шубу. Оля была в черном платье.

Все трое мужчин при ее появлении встали, и Гавриил Федорович отметил, что они еще не утратили военной выправки.

— Станислав Юрьевич был храбрым офицером и надежным другом. Но каждый из нас знает, на что он идет. Старков был бойцом и погиб за Россию.

Водку выпили до дна.

Тимофеев знал, что Старков имел плохую черту: делать дело, а потом сомневаться — правое это дело или нет.

И Оля не была уверена, что Станислав Юрьевич перед смертью чувствовал себя бойцом, а не кем-то другим.

Но по сути дела, все сказанное Тимофеевым, было правдой. И никто за столом в этом не сомневался.

Хотя после пятой рюмки внешне совершенно трезвый Дима сказал:

— А все-таки от нас ни черта не зависит. Мы статисты…

— Может быть, — ласково сказал Тимофеев, — но мы статисты, быть может, в самом великом значении, которое когда-либо знал мир.

— Чушь, — резко возразила Оля, — статисты — это те, кто остается в стороне от схватки.

Ее бледное лицо с лимонными синяками под глазами ожило. Ибо ожили глаза. Полные губы искривились в усмешке. Но она справилась с собой.

— Не обижайся, Дима, — накрыла она своей рукой руку Димы, — просто я была на кладбище и встретила там настоящего статиста, но даже он мечтает действовать.

Оля коротко рассказала о Гуслярове и его просьбе взять его в их мафию.

«Есть в тебе что-то такое, девочка, что привлекает к тебе людей. Это просто замечательно. Алкоголики, как животные или дети, людей не понимают, они их чувствуют и редко ошибаются».

Оля почти не пила. Она заметила, что и Тимофеев после первой рюмки не наливал себе. Мало пил Фролов. На водку налегали Иван с Димой, но держались хорошо.