Анна и Сергей Литвиновы - Джульетта стреляет первой

Он ее коротко обнял. Выдохнул с облегчением:

— Жива.

И только потом ответил:

— На «Подруге Робинзона». Дальше вплавь. Счастье, что у вас нет береговой охраны.

— Но как ты узнал, где я живу?

— Я тут уже был.

Он постарался произнести перепуганным девичьим голосом:

— Пальмовая улица, дом семьдесят. Там еще сад, ищи, короче, во дворе, под ветками пальмовыми!

Садовникова просияла:

— А я боялась, ты автоответчик не слушаешь.

— С недавних пор слушаю.

— Ох, какое счастье! Где образцы?

— В лаборатории острова Пасхи. Фотографии — у твоего отчима.

— Ты гений! А как мы отсюда выберемся?

— Вечером придет скоростной катер. Якорь бросит за полтора километра, чтоб не спалиться. Гидрокостюм — и вперед. Выдержишь?

— Постараюсь. А вечером — это во сколько?

— В семь. Когда стемнеет.

— Куча времени! — счастливо улыбнулась она. — Пойдем пока кофейку выпьем! Или даже вина!

В это же самое время отец Марьяны вернулся домой и отпер сейф. Хранить оружие под замком на Матуа не обязывали, но привычка еще с Большой земли сохранилась. Лучше поберечься, особенно когда у тебя детки бедовые. Были детки, теперь остался только сын…

Дочка никогда не жаловалась на Максимуса. Но отец-то видел, когда сталкивались на спектаклях и концертах, насколько властитель всегда был мил с его девочкой. Излишне, избыточно, подозрительно мил.

Но отец уважал этого сильного, уверенного в себе человека. Представить себе не мог, чтобы тот убил его дочь. Поверил: с Марьяшкой произошел несчастный случай.

Только едва минуло девять дней — власти устроили референдум. На костях дочери приняли безумный, дикий для любого здравомыслящего человека закон. Его самого унизили, избили, заперли в доме.

А сегодня «постановление партии и правительства» начали исполнять. Главный босс не постеснялся в открытую появиться с малолеткой.

Мерзость! И еще отвратительней, что все остальные с происходящим смирились.

Отец понимал: за убийство великого Максимуса его порвут на куски.

Но зачем ему было жить без любимой дочери?

Дом Максимуса стоял на возвышении. Периметр патрулировали двое охранников, забор щерился глазками видеокамер. Штурмовать крепость бессмысленно. Однако на остров — в свои владения! — властитель-демократ частенько выходил без охраны. Считал, что преданные подданные волосу с его головы упасть не позволят.

Чаще всего Максимус выезжал в открытом «Мерседесе». Иногда пользовался электромобилем. Совсем редко прогуливался пешком.

Отец понимал: охота может продлиться долго. Но он ходил и на медведя, и на сафари. Потому всегда ценил прелесть, когда удавалось после суток, двух, трех утомительной засады наконец добыть дичь.

Однако сегодня ему повезло несказанно. Ждать пришлось всего пару часов, и в районе полудня Максимус в легком льняном костюме вышел из ворот. Один. Без машины. Лицо наглое, счастливое. Удовлетворенное.

Улицы, как всегда днем, пусты. Отец ждал, что властитель отправится вниз, к центру, однако тот неожиданно свернул на неприметную боковую улочку. «Куда он идет?» — удивился мужчина. И осторожно, на приличной дистанции, отправился следом.

Входная дверь открылась без стука. Таня не успела даже испугаться. Но Пит (случалось, видно, попадать в ситуации, когда «вернулся муж из командировки») среагировал мгновенно. На цыпочках бросился в спальню.

А в гостиную поступью царя вошел Максимус.

— Здрасте, — растерянно пролепетала Татьяна.

Великий человек снисходительно улыбнулся:

— Привет.

С видом хозяина сел в самое удобное кресло. Спросил:

— У тебя ватные диски есть?

— Э… да.

— Тащи. И еще водку или лосьон на спирту.

— Но зачем? — захлопала глазами она.

— Как зачем? Олигарх сказал — олигарх сделал.

Он достал из внутреннего кармана непрозрачный пакетик. Извлек из него фабрично запаянный шприц — внутри плескалась бесцветная жидкость. Анонсировал:

— Одна инъекция — и тебе снова восемнадцать. Готова?

Неужели все обошлось? Он ни в чем ее не заподозрил?! И сейчас обратит в юную красавицу?

— Давай быстрей! — поторопил. — Инъекция внутривенная, но я готовился в том числе в медицинский. Будет совсем не больно.

— И я буду выглядеть, как вы?

— Ты будешь выглядеть гораздо лучше.

Что-то беспокоило Таню.

В лице Максимуса.

В зловещей тишине дома.

Пит, несомненно, подслушивает. Как он себя поведет? Вдруг решит, что ее надо спасать?!