Лев Корнешов - Зона риска

Он чуть переиначил ее любимую поговорку, и Елке это понравилось, она хотела было обидеться, но на ходу передумала.

И все-таки эти месяцы были, и они учили жить. Одних — жить правильно, других — неверно. И когда пришло время выбора, каждый потянулся туда, куда его тянет...

...Они долго петляли по улицам — Инна не знала даже их названий, на этой окраине она была впервые. Привез их сюда Сеня Губа, подхватил на Оборонной, лихо развернулся и прилип к рулю. Князь сидел рядом с ним, Инне указали на заднее сиденье, она там сжалась в комок, было страшно. Что-то они затевали, Князь, Сеня и другие. Артем любил таинственность, и сейчас постарался, чтобы Инна испугалась еще до того, как действительно начнется серьезное.

— Куда вы меня транспортируете? — спросила она.

— Скоро увидишь.

...Князь позвонил и не попросил — приказал, чтобы она немедленно шла к углу Оборонной, там, где стоит ларек «Союзпечати». Инна возражала — не причесана, никуда не собираюсь, дел много. «Давай топай! — прикрикнул Князь. — Тебя ожидает интересная встреча».

Потом началась эта гонка по окраине. Наконец Сеня пробормотал: «Здесь», и машина остановилась на углу двух пустынных улочек. Инна увидела, как красиво, словно на картине, свесились через забор ветви яблонь, в палисадниках цветут астры. «Куда они все-таки меня завезли?» — подумала снова с тревогой.

— Идет... — тихо проговорил Князь.

К такси направлялся невысокий плотный человек в стандартном синем плаще. Он потянул на себя дверцу машины и по-свойски сказал Инне: «Подвинься, девушка».

«Ну вот, — подумал Инна, — теперь мне не выкрутиться. Хорошо, если живой отпустят... Этот подонок Князь на все способен».

— Да не бойся, не дрожи, — успокаивающе проговорил мужчина, удобно устроившийся рядом с нею.

— Я не боюсь.

— Вижу, ишь ты, побелела вся. Ну, не будем ходить вокруг да около, сразу и приступим.

Инна в страхе забилась в угол, машинально натянула платье на колени. Услышала смешок.

— Успокойся, никто тебя насильничать не будет, не за тех принимаешь... Князь! — позвал незнакомец требовательно.

Артем смотрел в лобовое стекло прямо перед собой — не оборачиваясь. Инна видела его затылок, большие обвислые уши, и у нее было гадко на душе.

— Да, — откликнулся Артем.

— Дай ей хлебнуть, чтобы шарики закрутились-завертелись, а то девка совсем очумела. Есть что-нибудь?

— Коньячок имеется, — угодливо сказал Сеня и сунул руку куда-то под сиденье.

— Не надо. — Инна с трудом приходила в себя.

— Как хочешь, — равнодушно ответил мужчина. Он недолго помолчал, потом сказал, словно камень бросил: — Я — Хозяин. Слышала про такого?

Инна кивнула. Она уже догадалась, кто этот тип с глубоко запавшими глазами и неторопливыми, будто в замедленном кино, движениями, узкой щелью рта и хрипловатым баском.

— А раз слышала, то и говорить будем просто. За тобой должок. Сколько?

— Не знаю. — Инна собралась с духом. Сейчас, сообразила она, ничего не грозило, значит, появилась возможность осмотреться, прикинуть, что к чему.

— Напрасно-о ты так, — растягивая буквы, чуть покровительственно сказал Хозяин. — Деньги, они счет любят.

— Князь считает.

— А вдруг обманет?

— Вот что, — Инна бросила на Хозяина злой взгляд, — давайте к делу.

И испугалась своей резкости.

— Мы о деле и говорим. Ты не Артему должна, откуда у него, вьюноши, такие деньги? Ты мне их отдай, поняла? И я тебе скажу, сколько. Поняла?

Это «поняла» звучало, как удары плетью.

— Нет, — ответила Инна. Вспышка злости растаяла, улетучилась, и снова подступила растерянность.

— А чего не понимать? Князь работал на меня и из моих доходов тебя кредитовал. Я ему сказал как-то: «Передай девушке, пусть отдает монеты», а он говорит, мол, нет у нее.

— Так я ж ему еще раньше... — пролепетала Инна.

— Должна была, хочешь сказать? — ухмыльнулся Хозяин. — Я у него твои долги перекупил. Вместе с тобой. И теперь твой должок мне. Нуждался наш Князь, поистратился, молодой еще, любит пошиковать. Предложил он кое-чего из тех шмоток, которые вы кличете «фирменными». Только зачем они мне? Я ему и сказал: «Продай, Князь, из своей челяди мне червовую дамочку, которая у тебя на побегушках». Князь уступил, я ему долги простил. Поняла?

Он говорил рассудительно, словно обычную житейскую историю рассказывал. Голос был хрипловатый, и сам он в своем замызганном синем плаще был невзрачным, неприметным.