Р Зиммерман - В смертельном трансе. Роман

— Прости, но иначе нельзя. Я начала одно дело и должна его закончить.

— Да что ты несешь?! — Я стоял в темноте, сжав кулаки, тряся головой. — Слушай, Мэдди, открой дверь.

— Нет, не могу.

— Мэдди! — взвизгнул я и заколотил ногами в дверь, в косяки, в стену.

Проклятая дверь была столь же основательна, как и все в этом доме. На дереве не оставалось и царапины, ничто не поддалось, не треснуло.

— Алекс, мне очень жаль, честное слово. Тебе придется побыть там. Я заперла дверной замок и еще висячий. Это прочная дверь — монолитный дуб. Тебе не выбраться.

Да что это такое? Что делается? Моя удивительная сестра, моя непристойно богатая сестра — у нее окончательно крыша поехала? Ее доломали долгие годы слепоты и паралич? Очень возможно. Никогда я не мог понять, как она это выдерживает — полный мрак и неподвижность. Так что происходит? Зачем ей понадобилось меня запирать?

Я перевел дыхание, принудил себя говорить как можно медленней, без угрозы — убедительно и ласково:

— Но в чем дело, Мэдди? Зачем это нужно? Ну давай, отопри дверь, и мы все обсудим. — Я услышал, что она плачет — не навзрыд, тихо. — Мэдди, скажи что-нибудь!

— Я во всем виновата, Алекс. Я говорю о Тони и Лиз.

— Что? Послушай, не глупи. Это невозможно.

— Ох, возможно. Еще как возможно. Я виновата, что они погибли — и Крис тоже, — и должна довести дело до конца, вот так. Потом ты все поймешь. Потом все объяснится.

— Мэдди, не оставляй меня здесь! Нельзя так делать!

— Я должна это сделать. Кроме того, я не хочу, чтобы ты пострадал. Если все удастся, вернусь примерно через час. Сиди на месте и не волнуйся. Это — мое дело. Ты не можешь в нем участвовать. В любом случае утром вернутся Альфред и Соланж.

О Господи… Она все это спланировала. Тайком обдумала и все рассчитала. Вот почему она их отослала — Альфреда и Соланж. Чтобы спокойно меня запереть, чтобы заняться… Чем? Пугающая мысль — не связано же это с кем-то из ее бывших пациентов?

— Мэдди, — взывал я, колотя в дверь. — Не уходи! Не оставляй меня! Мэдди, что это за дело? Что происходит? Мэдди!

— Алекс, помнишь, я попросила тебя о помощи? Помнишь? Ну вот, ты уже мне помог. Я хочу, чтобы ты это знал. Мне нужна была помощь в очень важном деле, и я ее получила. Ты этого не подозревал, но здорово помог. Спасибо тебе, Маленький Братец.

— Прекрати это свинство, прекрати! — Я услышал скрип колес — кресло покатилось — и стал биться и выть: — Мэдди!

Она гневно фыркнула:

— Сам прекрати, Алекс! Ты ничего не можешь поделать. Я тебя не выпущу, так что успокойся и жди. Сейчас у меня дело с убийцей Тони.

Я притих.

— О чем ты говоришь?

— Вчера я сообразила, кто убил Тони, — вот о чем. И Лиз, и Крис. Ты кое-что сказал в трансе, добыл кусочек информации, и я поняла. Так вот, я послала за убийцей, и этот человек сейчас в пути, прямо сейчас, н появится примерно через полчаса.

— Мэдди, о чем ты говоришь? — Поверить в это было невозможно. — Слушай, Мэдди, если ты взаправду делаешь такое… Этот человек опасней дьявола. Убито столько людей. Ты слышишь меня? Мэдди!

— Я тебя люблю.

И все — только мягкий шелест колес, слабый стук руки по стене — ищет дорогу, и наконец — жужжание и бряканье лифта. Мэдди въезжает туда, закрывает дверь и отправляется с третьего этажа вниз, к неведомой судьбе.

Я все завывал: «Мэдди!», лупил ногами и руками в дверь, но Мэдди оказалась права. Не было, к чертовой матери, способа выдраться отсюда наружу.

Я перестал колошматить в дверь только минут через десять — у меня был настоящий приступ бешенства, такого не бывало с детских лет. Дело не в том только, что от меня скрыли правду об убийце Тони. И не в том, что меня обдурили и заперли. Нет. Если Мэдди на этот раз сказала правду, то она, моя старшая сестра — самый близкий мне человек во всем свете, и самый любимый, — вляпалась в жуткую опасность.

Я был весь мокрый и задыхался. Постоял в полутьме, попятился и упал в плетеное кресло. Что она творит? Вышла из берегов, совсем рехнулась? Как она устроила, чтобы убийца Тони явился сюда? Как она заманила его на остров? Думая об этом, я едва не лопался от беспокойства. Если это Дженкинс, то у него есть оружие — как слепая, парализованная женщина сумеет защититься от него да и от кого другого? Может быть, Тайлер? Что, если Мэдди нашла его — вот это номер, но что будет с моей сестрой? Что, если это оба — Дженкинс и Тайлер? О Господи… Что, если они приведут компанию «драконов»? Они ее изуродуют на свой обычный манер и принесут в жертву Луне. И что останется делать мне — здесь, наверху, — слушать ее крики, если я смогу что-то услышать из этого глухого угла? «Драконы»… Я мысленно видел, как они бегут по острову, убивают Мэдди, потом — меня, разносят весь дом и, возможно, поджигают его, а наутро убивают Альфреда и Соланж. Что будут знать об этом в большом мире? И, черт меня возьми, зачем я попросил убрать собак?