Андрей Хазарин - Товар для Слона

Примерно через полчаса я уже и сумку на стульчик поставила, и сама на соседний присела - дело затягивалось. Дима давал показания голосом, уставшим от страданий: его отлично было слышно - низкий бархатный рокот... И перепуганные тенорочки студентов. Они хоть и взрослые мужчины, но акселерация их уже не затронула - как на подбор, мелкие, щуплые какие-то... Не то что мои однокурсники.

Я вспомнила свой курс: один к одному, как ретрансляционные вышки. Тоже тощие, но длинные. И голоса, как у Димы. Или как у Сережи.

Ну люблю я крупные предметы - бизона, например. Трехстворчатый шкаф... Или вот мужчин нормального роста, которым до плеча дотянуться можно с трудом и то, если на каблуках. Это у меня издержки социалистического воспитания. Ничего не могу с собой поделать.

И этих, мелких, не принимаю всерьез ни за мужиков, ни, тем более, за лекарей. Несолидно как-то они выглядят, не тянут на последнюю надежду страждущих.

А Дима так добросовестно им все, неторопливо. За десять лет он в своей болезни, наверное, профессором сделался. Вот теперь, выходит, молодежь учит. Опыт свой передает.

Опять я закипаю. Да что же это такое - дня без психоза не проходит. Вот жизнь настала...

Дальше я додумать не успела - студиозы начали палату покидать. Выходили медленно, лица похоронные, задумчивые.

- Да, повезло мужику! - сказал один. - Выжил...

- Непонятно, сколько ему осталось...

- Не дай Бог такие боли... И терпит ведь...

Да, господа студенты, терпит. Сильный у меня мужчина. Не причитает, не рыдает, головой о стены и прочие предметы не бьется. И сколько ему осталось, лучше вас знает. Потому и живет на полную катушку, не репетирует, силы на завтра не оставляет. Поучитесь у такого, сопляки...

Э, матушка, а вот слезы спрячь... Не нужны они никому. Чего завелась? Ну глупенькие, молодые, безграмотные. Ну болтанули лишнего... Может, им ещё меньше осталось. Особенно если я того, с челкой, задушу прямо сейчас своими собственными руками.

Вытерла глаза и нос. А господа студенты, на свое счастье, ушли. От греха подальше. И от меня.

Зашла я в палату, из сумок дары выгружаю. Стараюсь к Диме лицом не поворачиваться, чтоб не увидел, что я плакала. Но у него же глаз! Главный сыщик, господин Ш. Холмс, рядом с ним - мальчишка...

- Асик, эй, ты что, плачешь?

Я кивнула, чтобы не разреветься в голос.

- И чего вдруг?

Я и рассказала, что студенты под дверью его палаты говорили. Димыч ухмыльнулся, похлопал меня по плечу.

- И правильно говорят. Никто не знает, сколько ему на роду написано. А я и так живу на уворованное у судьбы время, год мне остался или век каждому дню радуюсь. А для этих детишек что мои тридцать семь, что девяносто - разницы нет. Не понимают, как быстро сами такими же сделаются... Не расстраивайся по пустякам - это они языком треплют по тупости, по глупости, по молодости лет. Нашла из-за чего сопли распускать! Не реви, Асенька, не надо. И что только бабы головой своей глупой не насочиняют!.. Нормальному мужику такого ввек не придумать.

Во гад, знает, как я на такие слова реагирую!

- Знаешь, Колесников, я тебе тут сплетню на хвосте принесла, интересную. Но что рассказывать, она ведь от глупых баб исходит...

- Н-ну... они, конечное дело, глупые, но мы их ценим не только за это.

В этом весь Димка: даже трижды больной, будет цитировать старые анекдоты.

Глаза мои вмиг высохли и настроение стало на порядок лучше. И правда, что эти недоумки в моем мужике понимают!

- Ну, Ась, ну, Рыженькая, ну я больше не буду...

Подлизывается, рожа. А голос умильный, хитрый...

- Че-сло, не буду больше о бабах гадости говорить... сегодня. Расскажи сплетенку, а? Ну пожалуйста, ну пожалей убогенького...

- Да ладно уж, слушай, убогенький...

И я рассказала о встрече с Томкой и о проекте, который моя бывшая контора выполнила для "Мецената".

Вэ-А не хуже меня знает, чья это фирма. На несколько минут в палате наступила пауза. Дима жевал яблоко и пялился в стену. Размышлял.

- Арсланов собирается новый рынок строить! Трех ему, значит, мало...

- Выходит, мало, - согласилась я.

- А без городских властей получить решение о землеотводе как-то затруднительно. Насколько я знаю.

Это все знают.

А он продолжал размышлять вслух:

- Раз затруднительно, значит, получил официально. И без самого мэра наверняка не обошлось - такой уровень... Точно, мимо Коваля никак решение не могло пройти...

Я добросовестно кивала - пусть видит, что аудитория реагирует.

- Так что же получается? Принял Коваль решение в пользу Арсланова - и хватит, больше не нужен? Мэр сделал свое дело - мэр может уходить?..