Андрей Хазарин - Товар для Слона

- И по-прежнему зверствует?

- Фигушки! Ему Игоревич пообещал, что если хоть один лист испортит, то будет сам перечерчивать. Сдался - старенький стал, нет прежней силы духа. Только ноет, что теперь ГОСТы никому не нужны...

- Бедняга. Страдалец.

- Слышишь, Аська, так ты и вправду в брачной конторе работаешь?

- Ну да...

- И номер телефона домашнего тот же?

- А что?

- Да надо бы Зоське мужика найти.

- Ну пусть мне на работу позвонит. Найдем какого-нибудь завалященького.

Я продиктовала номер телефона. Естественно, контактный.

- Тома, а что ж это за фирма такая богатая? Которая вас так щедро наняла? Как называется?

- Этот... как его... Который всех содержит...

- Любовник? Спонсор?

- Нет... Не любовник и не спонсор... Вспомнила - "Меценат"!

- О-о, фирма знаменитая...

- Не знаю, знаменитая или нет, но богатая.

На том и расстались. Томка ушла радовать семейство полными сумками. Я через другой выход - к себе в контору. По дороге заметила, что к дерущимся уже почти все взрослое мужское население рынка присоединилось. И ещё увидела, как к этой свалке свернули с улицы Тельмана две милицейские машины.

Значит, фирма "Меценат" собирается строить новый суперкомплекс - рынок и зона отдыха. Интересное кино! Ведь "Меценат" - это Арсланов, весь город знает... кроме Томки. Выходит, расширяет деятельность. Вовлекает в свой бизнес новые городские районы... Еще бы, Кленовая роща - отличное место для нового рынка. Вся Новоалексеевка там два раза в день проезжает. На Каганове возле станции метро "Звездная" такой базар расцвел, куда там Вознесенскому. И тут будет не хуже. А цены на рынках держат арслановские люди...

Оч-чень интересная цепочка! Пожалуй, поинтересней, чем мысли о моем гражданском состоянии. Главное, сейчас нужнее.

Названье-то какое выбрал - "Меценат". Следующая фирма, наверное, будет "Благодетель". А там, глядишь, и вообще "Спаситель" - чего мелочиться!

Глава 32. Арсланов невиновен!

С утра пораньше, не добравшись даже до законного койко-места, я отловил доктора Гущина и начал клянчить у него выход на вышеупомянутого школьного друга Леньку Айсберга, несправедливо сокращенного из автодорожного института. Сочинил жалостную историю про своего приятеля, у которого пацан третий семестр не может сдать зачет какому-то доценту Школьнику. Может, этот Ленька с этим доцентом знаком, может, замолвит словечко, посодействует и все такое прочее.

Гущин хмыкнул и сказал, что если этот Школьник другу Леньке друг, то с такой просьбой лучше не соваться: не те люди, идеалисты, считают, что раз они чему-то учат, то эти олухи должны учиться, а не добывать зачет по блату. Если же этот доцент Леньке не друг, значит, он шкура, взяточник или просто непорядочный человек, и Ленька не станет даже телефон об него марать.

Я поскреб в затылке, но все же набрался наглости и начал хныкать, что я-то не шкура, что человек я в целом порядочный, и единственное, о чем прошу - отрекомендовать меня в этом смысле господину Айсбергу и попросить уделить пять минут. А дальше, мол, мое дело.

Гущин по своему обычаю посопел в рыжие усы, буркнул, что нечего его укачивать, как слона, в конце концов, он нам всем врач, а не нянька, потом вздохнул и сказал, что после обхода попробует позвонить и если что, то поканючит в психотерапевтических целях.

Золотые они все-таки мужики, эти самые "не те люди, идеалисты".

* * *

Я прилетела в Димкино отделение со всей скоростью, какую позволили развить разлюбезные каблуки. И сумка, кстати, тоже. Все это шампанское, шоколадки и прочие презенты оказались в совокупности достаточно тяжелы. А доставить-то все равно надо. И именно сегодня с утра - под последние процедуры. В общем, доволокла.

Да плюс ещё новость с "Меценатом". Внутренний голос твердил, что любые сведения, имеющие отношение к Арсланову, надо передавать Колесникову со всей возможной скоростью. Пусть уж господин Мегрэ сам решает, важные они или не очень. Мое дело - вызнать и доложить.

Поднялась в отделение, подошла к обычно закрытой двери палаты... Только сегодня все было не как обычно. И дверь настежь, и в палате, обычно тихой и уютной, народу тьма, как в метро. Белых халатов - штук двадцать. Это господа студенты. Да преподаватель, да завотделением, да завкафедрой... И, по-моему, кто-то из соседей - то ли хирурги, то ли терапевты. Все на одного моего бедного Димку. Берут интервью с пристрастием - и что чувствует, и где болит, и как болит, и чем лечили...

Минут десять расспрашивали - я уже по коридору бегать устала. Ну, думаю, сейчас выйдут. Как же! Вместо того, чтобы дать человеку спокойно доболеть последний день, начинают выслушивать, общупывать и ногу смотреть... Ага, поэтому тут, значит, хирурги. А господа студенты пользоваться фонендоскопом умеют плохо, чтобы не сказать не умеют совсем.