Андрей Хазарин - Товар для Слона

Казьмин снова впустил задержанного, дал ему дочитать акт экспертизы и продолжил допрос:

- Так что скажете по поводу поддельной подписи, гражданин Джихангиров?

Феликс Рустамович пожал плечами:

- Что можно сказать против экспертизы? Знаю только, что мэр эту подпись у меня на глазах ставил. Правда... - подчеркнуто задумался он, словно бы восстанавливая в памяти картину, - в тот день он, между прочим, неважно себя чувствовал, сердце, наверное, беспокоило, конечно, такой человек, столько забот... При мне принимал нитроглицерин... Наверное, из-за этого рука дрожала и подпись получилась нечеткая...

- Скажите, гражданин Джихангиров, вы организовали убийство мэра по собственной инициативе или вам кто-то приказал?

Джихангиров вскочил, потрясая перед собой скованными руками:

- Как вы такое можете говорить?! Какое убийство?!

Стоявший сзади конвоир энергично усадил арестованного обратно на стул, а капитан довольно резко ответил:

- Не добившись у мэра разрешения на землеотвод, вы подделали его подпись, а затем организовали убийство, чтобы замести следы. Еще раз спрашиваю, это был исключительно ваш замысел или вы выполняли чей-то приказ?

Вот теперь Джихангиров заволновался:

- Гражданин капитан, здоровьем матери клянусь, никакого убийства не было! Я вам сейчас все расскажу, вы сами поймете... Можно попить?

Казьмин налил стакан воды из графина, придвинул. Феликс Рустамович схватил стакан двумя руками, жадно выпил, поставил обратно на стол. Обтер усы и подбородок.

- Гражданин капитан, вы же знаете, какое сейчас время, только успевай... Когда мы у себя придумали этот рынок строить, кинулись наводить справки, нам говорят: на самом верху упираются, там какие-то свои планы... Ну, это понятно, интересную идею увидели, сразу стали соображать, как перехватить и отдать своим людям. Я понял, надо идти прямо к мэру и просить. Хотел записаться на прием, умные люди отсоветовали, говорят, не надо, чтобы ты был там записан, мы тебе так встречу организуем. Организовали. Встретились. Мэр долго не соглашался. Но, сами понимаете, я не первый раз с людьми разговариваю... Уговорил.

- И как же вы его уговорили?

- По-хорошему! Дал пять тысяч баксов, обещал полпроцента с прибыли постоянно. Вы не думайте, гражданин мэр был честный человек, порядочный, другой бы в десять раз больше содрал!

- А вы бы дали?

- А как же иначе? Такая жизнь: все дают, все берут, иначе не проживешь. Мы не проживем, они не проживут, вы не проживете. Что вы хотите, он же мэр, ему надо держать уровень, иметь приличный дом, людей принимать... Ему в столице надо вопросы решать, между прочим, - и все расходы, расходы... Нет, я на гражданина Коваля не в обиде, он очень честно и красиво со мной поступил.

- А вы его убили.

- Гражданин капитан! - впервые за весь допрос в голосе Джихангирова прорезался гортанный акцент. - Я же вам объяснил!

- А сегодня по вашему приказу задушили шофера Иванова, который выполнил это убийство, спровоцировав аварию.

У Джихангирова отвалилась челюсть:

- Ка... какой шофер?! Какой Иванов?! Первый раз в жизни такую фамилию слышу! Ну гражданин капитан, ну подумайте сами, между прочим: если я уже с господином мэром договорился, я его буду беречь, как родного отца! Он же теперь будет мое дело защищать от всех, чтобы не мешали, как бы я иначе стал вкладывать деньги акционеров, если бы не имел надежной защиты?.. А-ай, как я теперь буду вкладывать деньги?!

Он умолк, опустил голову.

- Я думаю, вам теперь не так скоро придется вкладывать деньги...

Джихангиров горестно закивал. Вздохнул:

- Детей жалко, жену жалко. Отец в тюрьме - кто их накормит? Какая судьба несправедливая, между прочим: никого не убил, не ограбил, не украл, только хотел хорошее дело сделать! И все из-за того, что у мэра сердце болело и рука дрожала! Чувствовал бы он себя хорошо - и я бы здесь у вас не сидел, между прочим. А он ведь и пятого себя плохо чувствовал, тоже нитроглицерин кушал...

- Так вы признаете, что пятого ноября видели мэра?

Джихангиров удивился:

- А почему я не должен признавать? Он мне сам позвонил, назначил встречу в восемь тридцать вечера возле Пушки. Подъехал вовремя, я к нему сел, поговорили минут десять-пятнадцать, не больше - у него сложности возникли, кому-то он раньше этот участок обещал, надо было дать отступные, три тысячи. Я, конечно, не отказался, предложил сейчас же и заехать, но он торопился домой, пообещал назавтра перезвонить. Теперь уже никогда он никому не позвонит... Так жалко, очень хороший человек был, с таким можно работать...